k423 - page 84

84
ство. И эта смена «знаковой системы» ускорила развитие новых
явлений в культуре.
Изучивший ряд наук , в совершенстве владевший «уметель-
ными науками » ̶ ремеслами , беспрестанно, как ни один государь
в мире, разъезжавший по чужим странам, Петр острее, чем кто-
либо из его современников, русских людей конца XVII и начала
XVIII в., чувствовал отсталость России. Невежество сочеталось в
русской знати с нежеланием отходить от стародедовских обычаев
как в большом, так и в мелочах. Русская знать не только боялась
«наук» и «латинства», но не хотела сбросить с себя традиционное
русское платье с рукавами до колен, остричь бороду и усы. Для
Петра же старорусская одежда и борода были признаком «ревни-
теля» старины, которуюон так ненавидел.
Надо признать , что Петр слишком ревностно и необдуманно
боролся со всем старым и вводил все новое. Он до конца своей
жизни так и не смог «очистить пшеницу от плевел» и , европеизи-
руя Русь , вводил и то, что было необходимо для ее дальнейшего
развития и укрепления, и то, что было бесполезно и чужеродно и
вызывало законное недоумение и недовольство . Например, иско-
реняя безграмотность среди дворян, что было безусловно необ-
ходимо для России, он фанатично разрушал русские культурные
традиции, значимые в качестве средства национальной самоиден-
тификации. Так, в конце декабря 1714 г. Пётр издал указ, угро-
жавший за торговлю русским платьем и за ношение русского
платья и бороды ссылкою в каторгуи лишением всего движимого
и недвижимого имущества. В сентябре 1715 года в Петербурге
было запрещено, под страхом лишения имущества и ссылки в ка-
торгу, торговать скобами и гвоздями, которыми подбивались са-
погиибашмаки старого образца [5].
Петр, правда , говорил, что Западная Европа ему нужна на де-
сять лет, а потом онповернется к ней спинойипровозгласит: «Да
будет отныне в России все русское», но это были слова, мало вя-
завшиеся с действительностью. Со времен Петра берет начало
так иронически встреченное русским народом и так глубоко уко-
ренившееся среди русской знати то самое «чужебесие », прекло-
нение пред всем « иноземным», «заморским». Именно оно приве-
ло к тому, что все свое, русское, казалось грубым, «варварским»,
«низким», а на всё «заморское» взирали с обожанием; с отвраще-