524
смотрите
,
я
признал
в
себе
эту
злобу
,
у меня
есть
на
это
силы
и
мужество
,
я
такойже
,
как
вы
,
но
я
лучше
.
Что
побуждает
его
писать
столько
жестко
и
страстно
?
Нам
представляется
,
что
одиночество
,
глубокое
и
болезненное
.
И
нас
не
обманут
его
слова
,
когда
он
говорит
: «
Я
настолько
исполнен
одиночества
,
что
любая
встреча
для меня
–
Голгофа
».
Если
чутко
вслушаться
в
них
: «
Исполнен
одиночества
»,
то
нельзя
не
заметить
какой
тоской
и
безысходностью
веет
от
этих
слов
.
Тоской
по
человеку
живому
,
способному
на
подлинное
чувство
любви
,
нежности
,
милосердия
,
способного
на
дружбу
,
доброту
,
бескорыстие
.
Эти
понятия
он
обходит
молчанием
.
В
каждой
строчке
как
будто
проговаривается
не
изжитый
юношеский
максимализм
.
В
нем
звучит
«
безумное
жизнелюбие
».
Он
отчаянно
любитжизньипотомунеможет лгать
.
Первое
впечатление
от
знакомства
с
Сиораном
это
–
пессимистический
максимализм
,
боль
.
Ты
сидишь
внедоуменииидумаешь
: «
Да ладно
,
неужели
он
это
всерьез
,
какой
разумный
человек
будет
утверждать
,
что
все
тлен
и
прах
,
а
люди
–
чудовища
?
И
как
,
а
главное
,
зачем
он
тогда живет
?»
Судя
по
его
высказыванию
- «
не
знаю
,
какая
дьявольская
жажда
мешает
мне
расторгнуть
договор
с
жизнью
»,
он
и
сам
этого
не
знает
,
а
значит
все
неспроста
.
И
действительно
,
перечитывая
его
раз
за
разом
,
вдруг
ловишь
себя
на
мысли
,
что
это
же
чистой
воды
провокация
!
С
этого
момента
,
начинается
совсем
другая
работа
духа
.
Внутренний
протест
уходит
,
ты
читаешь
все
снова
,
на
этот
раз
,
не
отвлекаясь
на
эмоции
,
вдумываешься
в
каждое
слово
,
в
каждую
фразу
,
приходишь
в
движение
и
,
неожиданно
для
себя
,
начинаешь
соглашаться
.
Как будто
разговариваешь
сживым
человеком
.
Ты
споришь
с
ним
,
а
он
спорит
с
тобой
.
Говорит
тебе
: «
По
какому
праву
вы
бросаетемне
в
лицомоиже истины
?
Вы
присваиваете
себе
свободу
,
которую
я
отвергаю
.
Признаю
:
все
ваши
доводы
справедливы
.
Но
я
не
давал
вам
разрешения
со
мной
откровенничать
…»
Не
давал
,
но
сам
вдруг
проговаривается
: «
После
каждого
взрыва
ярости
меня
охватывает
чувство
