k421 - page 919

ВестникНОМУС. Сборникматериаловнаучной сессии-2013
919
Группой добровольцев был проведен опыт , состоящий в том, что мужчина
средних лет идет по оживленной улице и вдруг падает, имитируя сердечный
приступ. Результаты опыта были просто ужасающими: лишь двое прохожих
попытались оказать помощь! Большинство же никак не отреагировало на
случившееся. И это в разгар дня, когда на улицах сотни людей. Почему так
происходит? Откуда в людях эта черствость? Как случилось , что наша
чувственность, основа нашей экзистенции, оказалась вытесненной из нашей
жизни?
Трудно не согласиться с немецким философом Г. Буркхардтом,
предпринявшим в 20 столетии попытку проследить «приключения нашей
чувственности». Он заметил, что со времен античности и, тем более, вНовое
время, когда наука демонстрировала свое величие, чувственность вызывала
подозрение. В ней видели то, что грозило хаосом , то, что мешало создавать
«порядок душевной жизни». Человек как-то скоро отдал себя во власть
рациональному мышлению. Рациональное мышление способствовало
созданиюмодельных представлений. Позитивист скажет – мир, человек есть
ни что иное как модель, та модель, которую представляет нам наука.
Естественнонаучная картина мира построена таким образом, что в ней не
может проявляться чувственность. Научный мир , ставший для нас
единственно доступным, принимает в расчет только информацию, а чувства
его не интересуют. Потрясающее доверие, котороемыпитаем к конструктам,
обретенным рациональным образом, отнимает у нас на самом деле
чувственную основу нашейжизни. Конечно, благодаря науке, мы все больше
узнаем о поддающихся проверке связях ( это важно для науки!), но ничего не
узнаем о смысле нашей жизни. Модельные представления о мире,
предлагаемые наукой, «нетождественны целостности, которой является
наша действительность» [1, с. 127]. Человек не может себя «вынуть из мира»
и посмотреть на него как бы со стороны . Он всегда в мире, он в нем
участвует чувственно. «Сколько у нас есть органов чувств, столько
открытыхмест имеет для насмир» - напишет Г. Буркхардт. Номы разрываем