Упрощенная HTML-версия
138
По его лицу текли слёзы, и профессор произнёс: «Боже, сколько я ему причинил
боли, а он даже не застонал».
Дима так любил жизнь, как он не хотел умирать, несмотря на все страдания и
боль. Четыре тяжелейших операции, осложнения – это всё за 5 лет. До последнего
дня он работал, читал лекции, консультировал больных в клинике и других
стационарах, хотя едва стоял на ногах. 13 января 1991 года ему исполнилось 64
года. Я пригласила в этом день всех друзей, понимая, что это последнее, что я могу
для него сделать. Он выглядел счастливым – пел, шутил, говорил тосты, хотя
понимал, что это его последний день рождения.
21 января 1991 года. Я пришла с работы – на столе стоит корзинка с цветами и
открытка с поздравлением. Я ему говорю: «Ты ошибся, не 40 лет, а 39 лет со дня
нашей свадьбы». Он засмеялся и ответил: «Вот и хорошо. Значит, проживём
вместе ещё один год».
9 февраля 1991 года Диму ещё раз оперировали, и 11 февраля 1991 года он
ушёл от нас навсегда. Низкий поклон всем, кто его не забыл, ведь человек остаётся
живым до тех пор, пока его помнят.
* * *
Из воспоминаний профессора Ю.Н. Савченко:
В Омском государственном медицинском институте на протяжении многих лет
плодотворно трудился профессор Дмитрий Михайлович Далматов. Трудно что-
либо дополнить ещё нового, неизвестного о Дмитрии Михайловиче – личности
легендарной. Но добрая память об этом человеке побуждает сказать ещё и ещё хотя
бы немного.
Ясная Голова, добрая Душа, непорочный Характер. Всегда активный,
мужественный трудоголик.
Дмитрий Михайлович широко общался с разными кругами общества в том
числе и представителями культуры. В моём архиве я нашёл фотографию, которая
напомнила мне о встрече в Доме актёра. На сцене мы общаемся с залом при
участии «помощников» из нашего института и из театра Драмы. Всё происходило
оживлённо, весело и порою забавно.
Несколько позже на сцене появились народный артист СССР Б. Каширин и
заслуженный артист Грузинской ССР Н. Чонишвили, которые играли отрывок из
классической пьесы.
Познакомился я с Д.М. Далматовым по службе при участии моего младшего
брата Вадима и его будущей жены Нели. Встречались и у наших родителей, а
позже у них на поминках, по случаю смерти отца Дмитрия Михайловича –
Михаила Константиновича Далматова.
Для нас это были Времена мелодии окружающей среды – Времена молодости.
Несколько позже стали встречаться «и по делу», по службе: институт, клиника,
собрания, заседания учёного совета, демонстрации…
Одна из научно-практических проблем, навеяла мне воспоминания – это
проблема носительства бруцеллёза у практически здорового человека. Бруцеллёз
воспринимал я по работам моих учителей. Профессор Г.А. Пандиков в
многолетнем исследовании отметил большой процент (более 80%) при этой
инфекции проявлений со стороны нервной системы. Профессор В.А. Штаркер
обосновал понятие «нейробруцеллёз», а профессор Н.И. Савченко разработал
классификацию нейробруцеллёза. Профессор И.С. Новицкий, кандидат
медицинских наук К.П. Гуськова и многие другие неврологи ОГМИ изучили
бруцеллёз досконально.
Меня привлекало предположение о носительстве этого заболевания вполне
благополучными людьми. До определённой ситуации – неблагоприятное состояние
организма – а затем клиника бруцеллёза. Но почему это обстоятельство –