Упрощенная HTML-версия
77
Изменения в народном патриотическом самосознании, развивавшаяся общественно-
политическая мысль, нравственное возрождение сказались на всём мировидении и оказали
огромное воздействие на иконопись. Мир в глазах изографа осветился светом идущего
изнутри преображённого человеческого духа, полного гуманного отношения к людям и
одновременно нетерпимого к злу.
Наиболее ярко новые взгляды отразились в творчестве Феофана Грека и Андрея
Рублёва.
Феофан Грек
(30-е годы XIV в. – после 1405 г.) приехал в Новгород из Византии,
расписав уже более 40 церквей в различных странах. В его искусстве впервые были
выражены основные положения Георгия Паламы, и прежде всего в монументальных фресках
в церкви Спасо-Преображения в Новгороде (1378 г.) «Суровость феофановских образов, их
особая одухотворённость, их порой преувеличенная экстатичность – всё это связано с
исихазмом», – писал искусствовед В.Н.Лазарев, однако «он мыслил гораздо более свободно,
чем исихасты»
73
и более реалистично. Феофан не мог оставить незамеченными богословские
споры в Новгороде и ересь стригольников. «В отличие от византийского исихазма,
проповедовавшего индивидуальное спасение человека, стригольники выступали за спасение
всех людей, народа в целом… Она (мысль еретиков –
авт
.) звала людей на подвиг,
осмысливала их действия и поступки, вдохновляла на труд и творчество. Эти-то воззрения
стригольников… вызвали создание вдохновенных образов. Об этом говорят его праотцы,
пророки, столпники. В них он наглядно воплотил становление сильной личности, способной
объединить людей и вывести их на путь спасения. Исихастические свойства искусства
оборачивались в пользу стригольнических воззрений, укрепляя дух человека»
74
. Его святые
наделены яркой индивидуальностью и напряжённым психологизмом. За внешним покоем и
самоуглублением в их лицах видится драматизм, мучительная внутренняя борьба, страсти и
сомнения, а также призыв к самосовершенствованию, обращённый к единоверцам.
При написании столпников Феофан активно использовал белый цвет,
символизировавший свет Фавора. Они демонстрировали различные ступени обожения. Так,
фигура Макария Египетского вся объята светом, как белым пламенем. Руки выставлены
вперед – поза принятия благодати. Глаз нет – они не нужны ему, он видел Бога внутренним
взором, духовным. Он живет в свете, он сам был свет. Этот исключительной силы образ
иллюстрировал православную мистику: подвижник в процессе богообщения погружался в
свет, в божественную реальность, но при этом не растворялся в ней, сохраняя свою личность.
Самая большая фреска «Пантократор» (Вседержитель) выполняла основную
идейную нагрузку, знаменуя второе пришествие грозного Бога. «Взирая с небес на землю,
Христос видит бездонную пучину греха. В его глазах – выражение грозной, внушающей
страх силы. В левой руке запечатанная семью печатями книга откровения Иоанна, которая
будет раскрыта только в день Страшного Суда»
75
. Неистовый образ Пантократора внушал
чувство страха Божия, то есть боязнь несоответствия тем высоким требованиям, которые
предъявлял Господь к каждому человеку.
Колоссальное напряжение излучала фреска «Ветхозаветная Троица». Она написана
по каноническому сюжету «Гостеприимство Авраама» и в соответствии с принятым в XIV в.
выделением центрального ангела и его персонификацией. Однако Феофан сильнее других
сделал акцент на фигуре Иисуса, создав «своего рода апофеоз единосущного, без разделения
на ипостаси, божества, которому служат и люди, и небесные силы»
76
. Но и Он был готов
73
Лазарев В.Н. Феофан Грек и его школа. – М., 1961.- С.29.
74
Ильин М.А. Указ.соч.- С.47.
75
Березовая Л.Г., Берлякова Н.П. Указ.соч.- С.123.
76
Ильин М.А. Указ.соч.- С.51.