Упрощенная HTML-версия
57
Христианство было воспринято на Руси прежде всего и глубже всего на уровне
художественно-эстетического сознания и через него шло усвоение философско-религиозных
идей. Люди оказались более чувствительны к художественной культуре, открывшей им
неизвестный мир. В свете нового миропонимания христианин иначе, чем язычник, увидел и
мир природы, и самого человека, их взаимоотношения. В языческие времена человек не
вычленял себя из природы и не осознавал своей личности, ценности своего бытия,
фаталистично подчиняясь гармонии Космоса и устанавливая чисто прагматические
отношения с богами.
Новая вера выводила человеческое сознание за рамки Космоса к пониманию
абсолюта через догматы неслиянной Троицы и боговоплощения. Восприятие Иисуса Христа
как лица абсолюта, равного двум другим лицам Троицы, и вместе с тем как реальное
соединение божества с человеком означало не только схождение Бога к человеку, но и
восхождение человека к Богу. Это возвышало человеческую личность, наделяло её своей
волей и давало свободу выбора средств к достижению благодати, возможности спасения и
грядущего райского блаженства. В бытии духовной сферы христианин усмотрел высшую
красоту, ставшую его эстетическим идеалом. Красоту духовную, в частности «Царства
Небесного», он стремился представить себе по аналогии с земной красотой, только
возведённой в более высокую степень совершенства.
Несмотря на то, что культовую художественную систему русские заимствовали у
Византии, их эстетические идеалы различались. На Руси, особенно в северных землях, на них
оказали влияние местные дохристианские представления о красоте жизненной, видимой,
фольклорной. В русском искусстве больше пластической мягкости, красочности,
светоносности, теплоты, а где-то и грубоватой яркости и материальности.
Опорными принципами эстетического сознания и художественной практики были
соборность, каноничность, софийность
и
духовность искусства.
Соборность
сознания проявлялась в его внеличностном характере. Это сознание
родственных по духу людей, достигших через литургию внутреннего единства друг с другом
и с Богом. Средневековое искусство призвано выражать не субъективное мироощущение
автора, а «вовек незыблемую божественную истину.» С этим связана принципиальная
анонимность искусства. Древний мастер ощущал себя лишь исполнителем Высшей воли, но
не творцом, поэтому не подписывал свои произведения.
Духовность
искусства – это его способность приводить зрителя в углублённое
созерцательное состояние, устанавливать прямой контакт человека с Богом.
Софийность
(премудрость) искусства заключалась в его умении выражать главные
духовные ценности, сущностные проблемы бытия. Основой творчества для наших предков
служило единство искусства, красоты и мудрости.
Каноничность
, свойственная художественному творчеству вообще, в средние века
приобрела особую значимость, поскольку определялась богословскими требованиями. Канон
увековечивал определённые способы художественного отображения божественного,
ориентировал искусство на углублённое, созерцательное проникновение в мир духовный.
Каноническая схема вызывала в душе зрителя устойчивый комплекс традиционной
информации. Однако это не притупляло восприятие. Дело в том, что канон дисциплинировал
творческую волю мастера, но не сковывал её. В строго ограниченных каноном пределах были
возможны отклонения в нюансах, незначительные вариации элементов формы, достаточно
свободные импровизации с цветом. Это провоцировало зрителя всматриваться во вроде бы
знакомые образы, стремиться проникнуть в их сущность, открывать новые духовные
глубины.
Искусство, ориентированное на постижение умонепостигаемого Бога, вырабатывало
особый абстрактный, условный художественный язык, что привело к высокоразвитому