Упрощенная HTML-версия
Чувство времени и ответственность перед ним должны быть выработанными до
высочайшего педантизма. Многие могут вспомнить лекции доцента М.Н. Киреева. Он
читал неорганическую химию. Все писали, все работали вместе с лектором. Открывалась
дверь, и звучала первая фраза, которую уже надо было записывать. Проходил первый час,
все пишут, фраза закончена, звенит звонок, мы бросаем свои взгляды на кафедру, откуда
только что звучал голос – там никого! Через много лет преподавательской работы я могу
сказать, что всё это подвергалось жесткой режиссуре. Михаил Николаевич всегда
предупреждал о величине формулы, в какую сторону она будет расти (это же
органическая химия, где формулы достигали объема страницы), и к чести лектора, когда
мы начинали пользоваться конспектами, всё было на месте, не было никаких разрывов.
Рассказывают, что Николай Егорович Жуковский был настолько погружен в свои
мысли, что «врал» на лекциях нещадно. Он никогда к ним не готовился. Часто бывало так,
что он начинал читать слушателям совсем не то, что надо было, и только через четверть
часа спохватывался: «Это какой курс? Ах, такой-то!» Но это великий Жуковский,
которому можно было многое прощать.
Я вспоминаю, когда студентам четвертого курса педиатрического факультета на одной
из многих тогда хирургических кафедр профессор П. прочитал лекцию по гнойному
аппендициту. На следующей неделе лекцию читал доцент кафедры, и снова лекция была
посвящена гнойному аппендициту. На третью лекцию пришел молодой ассистент
кафедры и озабоченно спросил студентов, что же они хотели бы послушать? В ответ
аудитория громко и уже с вызовом высказала пожелание, чтобы была прочитана лекция
по гнойному аппендициту. Что просили – то и получили: гнойный, так гнойный
аппендицит... Пришлось деканату вмешиваться в дела кафедры; более того, мы передали
чтение курса лекций другой профильной хирургической кафедре. Но особых переживаний
на лицах сотрудников мы не увидели, дела клиники часто стояли на первом месте по
сравнению с учебными вопросами.
В студенческие годы мне вспоминается эпизод с одним из хирургов – ассистентом
кафедры Ш. В клинику приехал ректор профессор В.П. Говоров и решил присутствовать
на практическом занятии. Группа сидит и ждет преподавателя. Сидит десять минут,
двадцать…, сидит и ректор. Наконец, В.П. Говоров не выдержал и вышел в коридор, по
которому идет из операционной ассистент Ш. Викентий Павлович был достаточно
выдержанным человеком, но тут не сдержался и объявил об увольнении его с работы, не
слушая никаких объяснений. Ректор считал, что в преподавателе в первую очередь
должна быть выработана высочайшая ответственность перед студентами. Оказывается,
что была операция, бригада хирургов не могла справиться с кровотечением и срочно
пригласили Ш. в операционную. А о группе студентов забыли…
* * *
В ВУЗ приходят студенты разной степени школьной подготовки, с различной
работоспособностью, скоростью реакции. И первые лекции, особенно на первом курсе,
требуют определенной скорости чтения. Нужно ли диктовать? Вопрос сложный, и в
общем виде ответить на него, по моему мнению, невозможно. Надо всегда помнить: что
хорошо для первого и второго курсов, то никуда не годится для пятого и шестого. Иначе
можно развратить аудиторию, слушатели отучатся сами думать. Нужна золотая середина.
В своей практике обычно пользуюсь методикой постепенного ускорения. На первых
трех-четырех лекциях приходится много повторять, но при этом до диктанта не
опускаюсь. Вижу, что всё меньше студентов среди отстающих вести запись, нет
переспросов у товарищей. Постепенно количество повторов (а это только конец фраз)
сокращаю, и на пятой-шестой лекциях аудитория студентов в полной степени
работоспособная.