Упрощенная HTML-версия
технику своего преподавания. В этом отношении деятельность педагога очень близка к
деятельности артиста», - писал А.П. Минаков (34). Лектор – это дирижер. Он должен
уметь управлять аудиторией. Слушатели должны ловить каждое ваше слово, быть
внимательными и благодарными. А для этого нужно думать перед каждой лекцией и
готовиться к каждой лекции. Необходима режиссура лекции.
Я приведу отрывок из повести А.П. Чехова «Скучная история», где прототипом героя
(так считали некоторые современники и против чего не возражал и сам Чехов) в
определенной степени послужил профессор Московского университета Александр
Иванович Бабухин (1835-1891), лекции которого А.П. Чехов слушал на медицинском
факультете. Это поучительно, особенно для молодых читателей, которые заинтересуются
и прочитают повесть целиком.
«Я знаю, о чем буду читать, но не знаю, как буду читать, с чего начну и чем кончу. В
голове нет ни одной готовой фразы. Но стоит мне только оглядеть аудиторию (она
построена у меня амфитеатром) и произнести стереотипное «в прошлой лекции мы
остановились на…», как фразы длинной вереницей вылетают из моей души и – пошла
писать губерния! Говорю я неудержимо быстро, страстно и, кажется, нет той силы,
которая могла бы прервать течение моей речи. Чтобы читать хорошо, то есть нескучно и с
пользой для слушателей, нужно, кроме таланта, иметь еще сноровку и опыт, нужно
обладать самым ясным представлением о своих силах, о тех, кому читаешь, и о том, что
составляет предмет твоей речи. Кроме того, надо быть человеком себе на уме, следить
зорко и ни на одну секунду не терять поля зрения.
Хороший дирижер, передавая мысль композитора, делает сразу двадцать дел: читает
партитуру, машет палочкой, следит за певцом, делает движение в сторону то барабана, то
валторны и проч. То же самое и я, когда читаю. Предо мною полтораста лиц, не похожих
одно на другое, и триста глаз, глядящих мне прямо в лицо. Цель моя – победить эту
многоголовую гидру. Если я каждую минуту, пока читаю, имею ясное представление о
степени её внимания и о силе разумения, то она в моей власти. Другой мой противник
сидит во мне самом. Это – бесконечное разнообразие форм, явлений и законов и
множество ими обусловленных своих и чужих мыслей. Каждую минуту я должен иметь
ловкость выхватывать из этого громадного материала самое важное и нужное и так же
быстро, как течет моя речь, облекать свою мысль в такую форму, которая была бы
доступна разумению гидры и возбуждала бы её внимание, причем надо зорко следить,
чтобы мысли передавались не по мере их накопления, а в известном порядке,
необходимом для правильной компоновки картины, какую я хочу нарисовать. Далее я
стараюсь, чтобы речь моя была литературна, определения кратки и точны, фраза
возможно проста и красива. Каждую минуту я должен осаживать себя и помнить, что в
моем распоряжении имеются только час и сорок минут. Одним словом, работы немало. В
одно и то же время приходится изображать из себя и ученого, и педагога, и оратора, и
плохо дело, если оратор победит в вас педагога и ученого, или наоборот.
Читаешь четверть, полчаса и вот замечаешь, что студенты начинают поглядывать на
потолок, на Петра Игнатьевича, один полезет за платком, другой сядет поудобнее, третий
улыбнется своим мыслям… Это значит, что внимание утомлено. Нужно принять меры.
Пользуясь первым удобным случаем, я говорю какой-нибудь каламбур. Все полтораста
лиц широко улыбаются, глаза весело блестят, слышится ненадолго гул моря… Я тоже
смеюсь. Внимание освежилось, и я могу продолжать.
Никакой спорт, никакие развлечения и игры никогда не доставляли мне такого
наслаждения, как чтение лекций. Только на лекции я мог весь отдаваться страсти и
понимал, что вдохновение не выдумка поэтов, а существует на самом деле. И я думаю,
Геркулес после самого пикантного из своих подвигов не чувствовал такого сладостного
изнеможения, какое переживал я всякий раз после лекций» (49).
Уверен, что каждый лектор испытывает это чувство, и отрывок из цитируемой повести
может быть заслуженным методическим пособием для начинающего лектора. Вряд ли