Упрощенная HTML-версия
77
В.С. Соловьев:
«Это лицо сразу и навсегда запечатлевалось в
памяти, оно носило на себе отпечаток исключительной духовной
жизни. Замечалось в нем и много болезненного – кожа была тон-
кая, бледная, будто восковая».
В.В. Тимофеева:
«Это был очень бледный – землистой, бо-
лезненной бледностью – немолодой, очень усталый или больной
человек с мрачным, изнуренным лицом…».
Н.Н. Фон-Фохт:
«Его проницательные небольшие серые
глаза пронизывали слушателя. В этих глазах всегда отражалось
добродушие, но иногда они начинали сверкать каким-то затаён-
ным, злобным светом».
В.В. Тимофеева:
«Как бы озарённое властной думой, ожив-
лённо-бледное и совсем молодое лицо, с проникновенным взгля-
дом глубоких потемневших глаз, с выразительно-замкнутым
очертанием тонких губ, – оно дышало торжеством своей ум-
ственной силы, горделивым сознанием своей власти.…Это было
не доброе и не злое лицо».
С.Д. Яновский:
«Роста он был ниже среднего, кости имел
широкие, голову пропорциональную с очень развитым лбом, гла-
за небольшие светло-серые и чрезвычайно живые; губы тонкие и
постоянно сжатые, придававшие всему лицу выражение какой-то
сосредоточенной доброты и ласки; волосы у него были совсем
светлые, почти беловатые и чрезвычайно тонкие или мягкие, ки-
сти рук и ступни ног примечательно большие».
Так где же настоящий Достоевский? С одной стороны, чуть
ли не врождённый преступник, с другой – страдалец, вызываю-
щий жалость у окружающих, с третьей – глубинный мыслитель,
«…пловец страшных человеческих глубин, провидец тьмы, рудо-
коп души» (Ю. Айхенвальд).
Вот в этом-то и заключается полифония характера писателя,
своеобразного мозаичного панно.
Да и каждый свидетель, рисуя портрет Достоевского, вносил
свои, особенной краскою светящиеся, недобрые или восторжен-
ные мазки.
Святой и грешный – таков образ Достоевского, и больше к
этому прибавить нечего.
Теперь следовало хотя бы коснуться психопатологической
симптоматики персонажей произведений Достоевского.