Стр. 295 - 2

295
предмет, и изобретал затем для него новое название, что, кстати говоря, отнюдь не облегчает
понимание его произведений.
Таким образом, мы видим, что у Парацельса этиология, диагноз, прогноз, терапия,
патологическая терминология, фармакогнозия и изготовление лекарств и равным образом,
last not least, факты практически находятся в непосредственной связи с астрологическими
данными. Так, он призывает своих коллег: «Все вы врачи, и, значит, должны
ориентироваться в знаниях, чтобы искать истоки счастья и несчастья: если вы этого не
сможете, так откажитесь от медицины». Это может также примерно означать, что при
невыгодных обстоятельствах, которые следует вычислять из гороскопа больного, врач имеет
возможность вовремя уйти; что ввиду жесткости тогдашних времен имело смысл, как мы
знаем из биографии великого Кардано.
Однако врач должен быть не только алхимиком, астрологом, но и философом. Что
же Парацельс понимает под «философией»? Предвосхищая ответ на этот вопрос, заметим,
что философия в его понимании не имеет ничего общего с нашей трактовкой этого предмета.
У него речь идет, как мы сказали, об оккультных делах. Не забывайте что Парацельс,
насквозь алхимик, занимается старой натурфилософией, которая, вопреки современному
мнению, имела гораздо меньшее отношение к мышлению, чем к переживанию.
В алхимической традиции выражения philosophia sapientia и scentia в
существенной степени идентичны. Хотя их, с одной стороны, используют как абстрактные
идеи, с другой стороны, они странным образом мыслятся как вещественные или хотя бы как
содержащиеся в веществе и по нему получают свои названия. Они выступают как ртуть, или
Меркурий, свинец, или Сатурн, золото, или aurum non vulgi, соль, или sal sapientia, вода, или
aqua permanens и т.д. Это означает, что данные вещества – чудодейственные средства и что
философия, как и они, также чудодейственное средство. Практически все сводится к тому,
что философия как бы скрывается в веществе, и поэтому ее можно в веществе и отыскать.
Речь идет, как видно, о психологических проекциях, т.е. примитивном состоянии духа, еще
явно существовавшего во времена Парацельса, главным симптомом которого являлось
бессознательное тождество субъекта и объекта.
Мне показалось, – говорит далее Юнг, – необходимым заранее сделать эти
замечания, так как они, наверное, облегчат понимание парацельсовского понятия
философии. Так, Парацельс спрашивает: «Что же такое природа, если не философия?». Она в
человеке и вне его. Она как зеркало, которое состоит из четырех стихий, ибо в стихиях
отражается микрокосм. Его можно познать по его «материи», т.е. из «материи» стихий. Есть,
собственно говоря, «две философии» (!), а именно: философия верхних и нижних сфер. В
нижней речь идет о рудных жилах (minera), в верхней – о звездах. Последняя и есть,
собственно говоря, астрономия, откуда следует, что у Парацельса понятие философии очень
мало отличается от понятия scentia. Это становится совершенно ясным, когда мы слышим,
что в философии речь идет о земле и воде, а в астрономии – о воздухе, об огне; философия –
это познание нижней сферы. Она, как и scentia, врождена всем живым существам; так,
грушевое дерево приносит груши только благодаря своей scentia. Она «влияние», скрытое в
природе. Она также скрыта в человеке, и требуется «магия», чтобы это чудодейственное
средство раскрылось. Все остальное, по его словам, «пустая фантазия и глупости, на которых
растут фантасты». Этот дар ( donum) scentia следует возвести в «алхимически высшую
степень». Это означает, что scentia, как и химическое вещество, дистиллируется,
сублимируется, субтилизируется. Если «scentia природы» нет во враче, то, говорит
Парацельс, «колеблешься туда-сюда и ничего точно не знаешь, кроме болтовни своей
пасти».
Таким образом, неудивительно, что философия также выступает в качестве
практики. В трактате «Fragmenta Medica» он говорит: «В философии находится познание
всего земного шара посредством практики. Ибо философия не что иное, как практика
земного шара или сферы. Философия изучает силу свойства земных, водяных вещей…