Стр. 294 - 2

294
ничего не дадут: ибо это должны делать Corpora, а не лучи. Это – Corpora Microcosmi
Astralia, наследующие род отцовский».
Corpora Astralia равнозначны уже упомянутому corpus sydereum аstralе. В другом
месте Парацельс говорит: «От отца идут болезни», а не из человека, как и древесный червь
не происходит из древесины.
Небосвод имеет значение не только для диагностики и прогноза, но и для терапии.
«Ибо отсюда возникает причина, если небо к тебе неблагосклонно и не хочет терпеть твое
лекарство, то ты ничего не сделаешь: небо должно тебя терпеть. Поэтому искусство
заключено не в том, что ты должен говорить: «Мелиса – материнская трава, полынь от
головы», – так говорят неразумные. Это заложено в Венере и Луне: если ты их хочешь иметь
так, как ты предполагаешь, то ты должен иметь благосклонное небо, иначе не произойдет
никакого действа. В этом заблуждение, чересчур распространенное в медицине: дай
лекарство – поможет так поможет. Таким практическим искусством обладает каждый
крестьянский батрак, для этого не требуется ни Авиценна, ни Гален».
Если врач установил верную связь между corpus аstralе, т.е. физиологическим
Сатурном, а именно селезенкой, или Юпитером, или же печенью, и небом, то он, как говорит
Парацельс, «на правильном пути». «И если он потом сумеет звездный Марс и выросший
Марс (т.е. corpus аstralе) подчинить их друг другу, и склонить, и сравнить, то в этом
заключается ядро, которое еще ни один врач с древних времен и до меня не раскусил.
Именно так понимается то, что лекарства должны приготовляться в звездах и что они
становятся звездами. И если высшие звезды делают больными и умерщвляют, то они же и
делают здоровыми. И если что-то должно случиться без звезды, так должно произойти со
звездами, т.е. приготовление должно проводиться так, что таким образом лекарства
изготовляются небом». Врач «должен узнать род лекарств по звездам таким образом, чтобы
сверху и снизу были звезды.
Итак, «поскольку лекарство без неба будет ничем, то оно должно проводиться
через небо». Это значит, что астральные воздействия должны управлять алхимической
процедурой или же приготовлением чудодейственных средств. Так, Парацельс говорит: «И
движение неба изучает ход и режим огня в Athanar, ибо добродетель, лежащая в сапфире,
дается небом через раствор, сгущение и закрепление». Относительно практического
применения лекарств он говорит, что лекарства находятся «в воле звезд и вводятся и
управляются звездами. Что относится к мозгу, луной привносится в мозг, что относится к
селезенке, в селезенку привносится Сатурном, что относится к сердцу, Солнцем привносится
к сердцу, и так же Венерой – к почкам, Юпитером – к печени, Марсом – к желчи. Так не
только с этими, но и со всеми остальными, сложно перечислить».
Название болезней также следует поставить в отношение к астрологии, например
анатомию, под которой, как было уже отмечено, Парацельс понимает не что иное, как
астрофизиологическую структуру человека, а отнюдь не то, что понимал под этим Везалий.
Согласно Парацельсу анатомию следует понимать как «соглашение с мировой машиной».
Недостаточно разрезать тело, «как крестьянину увидеть Псалтырь».
Анатомия для него означает нечто вроде анализа. Так, он говорит, что «магия есть
медицинская анатомия... и так магия расчленяет все corpоra лекарства». Но анатомия
означает для него нечто вроде припоминания изначально врожденных знаний человека,
открывавшихся ему через естественный свет. В «Labyrinthus medicorum » Парацельс говорит
так: «Во скольких стараниях и трудах нуждался Mille Artifex, чтобы вывести эту анатомию из
памяти человека, чтобы заставил его забыть о благородном искусстве и фантазировать (в чем
нет искусства), и таким образом время на земле проходит без пользы. Ибо кто не знает, тот
ничего не любит… но кто не понимает, тот любит, запоминает, видит».
Относительно названий болезней Парацельс считал, что они должны выбираться
по Зодиаку и планетам и звучать примерно так: Morbus leonis, sagittarii, Martis и т.д. Но сам
он этого придерживался очень условно. Вообще он часто забывал, как называл какой-либо