Упрощенная HTML-версия
215
и исмаилитов. В действительности «зиндик» означал последователей секты индусов, основой
взглядов которой была вера в существование света как источника добра и тьмы как
источника зла. Конечным результатом борьбы света и тьмы является победа добра. Свет они
считали божественным началом, которое довлеет над тьмой. Далее Авиценна опирался на
суфизм, который утверждал, что философию породили ум и размышления, поэтому для
философов настоящей силой являются ум и размышления и они любую вещь мира
подвергают измерению мыслью своего ума. Однако философы не обращают внимания на то
положение, что человеческий ум имеет свои границы и недостатки, поэтому и невозможно
постижение полной, совершенной истины посредством ограниченного и недостаточного ума.
Словом, измеряя все своим умом, философы тем самым еще больше ограничивают и
сковывают познание истины. Второй аргумент суфиев об ограниченности философии
состоит в том, что средневековые восточные философы были приверженцами, главным
образом, Платона и Аристотеля. Они стремились доказывать все посредством воззрений и
взглядов этих мыслителей и на мир смотрели не своими глазами, а глазами Платона и
Аристотеля. Поэтому философ не мог раскрыть и познать действительность мира и желал
при помощи деревянных ног других постичь беспредельность мира. Результатом такого
отношения не может быть не что иное, как заблуждения и ошибки. Наиболее полное и
совершенное познание истины доступно лишь мистикам. Они, считает Ибн Сина, находятся
на разных ступенях, определяющих их степени продвижения: «Человек, отказывающийся от
наслаждений и благ этого мира, именуется аскетом (захид), а усердствующий в отправлении
культа, например в молитве, посте и других священнодействиях, называется служителем
(абид); человек, окунающийся в размышления о священности божественной силы и
постоянно стремящийся к озарению светом истины сокровенного таинства, называется
мистиком (ариф)» («Книга указаний и наставлений»). Мистики обладают скрытыми
чувствами и свойствами, проявляемыми явно и осуждаемыми теми, кто о них не ведает, и
превозносимыми теми, кто о них знает. Мистик поклоняется только высшей истине не из
прихоти или страха, не требуя ничего взамен. Тот, кто превращает истину в средство, жалок:
ему доступны лишь поверхностные наслаждения. Сравнивать такого человека с мистиком –
все равно что сравнивать детей с людьми, умудренными жизнью. Только ведомый
божественными знамениями по пути тяжелых испытаний, мистик познает истинное
наслаждение, к которому устремлен его взор, вознося благодарности за познанное его
мудростью. Ступени продвижения мистиков таковы: одержимость (находящийся на этой
ступени называется «ищущим» – «мюрид»); ревностные упражнения, преследующие три
цели (устранение всего, что стало правилом, но не является истиной; подчинение мятежной
души душе миротворной; оформление познания сокровенной тайны). В результате
ревностных упражнений мистик достигает некоего предела, в котором обретает спокойствие
духа, а озарение становится его лучезарной звездой. У него появляется непоколебимое
знание, благодаря которому он ощущает счастье; переступив эту ступень, мистик, как бы
окутанный оболочкой своего тела, сбрасывает его и, отделяясь от него, возносится из мира
лжи и насилия в божественный мир истины и укрепляется в нем. Ему становятся доступны
высшие наслаждения. Один взгляд его обращается на истину и другой – на душу, затем он
отрешится от себя и будет созерцать только Божественное. Это была своеобразная проповедь
любви к Богу в противоположность официальной религии, проповедующей страх перед Ним.
4. Как проблему нравственного совершенства личности. Исходя из принципа
суфизма любви к Богу, к абсолютной истине, Авиценна определяет качества, которые
должны быть присущи мистику. Это скромность, приветливость, радушие. Мистика не
занимают ни сплетни, ни слухи, а при виде мерзкого его охватывает не гнев, а жалость.
Кроме того, мистик бесстрашен, потому что далек от страха смерти. Он добродетелен, ибо
ему чужда любовь к бренному. Если мистик предал забвению то, что существует, то он
становится свободен от обязанностей. Но эти качества присущи далеко не каждому, поэтому
и постижение высшей истины доступно далеко не всем. Но постигшие ее превосходят