Упрощенная HTML-версия
194
Латинское
medicus
имеет корень
med-,
который, возможно, восходит к названию
Мидии
Media –
крупной страны внутренней Азии, названной так, может быть, по своему
месту расположения (вероятно, отсюда
mediale
«середина, сердцевина»). Одним из племен,
упоминаемых Геродотом в первой книге своей Истории, было племя магов (см.
Приложение), которые использовали свои тайные знания и для врачевания. А поскольку в
древних практиках лечения использовались, помимо лекарственных средств, и заклинания,
становится объяснимым приоритет слова перед другими средствами в процессе лечения.
Спустя несколько столетий Авиценна (см. Приложение) скажет, что врач лечит лекарством и
ножом, но больше словом.
Смысл «врачевания» дополняется еще словом «исцеление», предполагающим
результат процесса лечения, в котором задействован и сам страдающий человек. Этимоном
слова «исцеление» Фасмер называет прилагательное «целый». Праславянское
сĕlъ
,
древнеславянское
сĕlо
, род п. -
ese
«благо» связаны с «целым», восходящим к
индоевропейской основе его на -
es
-, что соответствует одному из этимонов слова «человек».
Праславянское
сĕlъ
родственно готскому
hails
и древневосточнонемецкому
heil
«здоровый,
целый» (т. 4, с. 296; 297).
Значит, исцеление – это восстановление целостности, которая является благой
целью врача. И тогда правомерно сравнивать здоровье с миром, а болезнь с войной в
соответствии с верованиями древних, что сохранилось в древнегреческой традиции.
Эмпедокл, например, объясняет причинность всего существующего отношениями между
Любовью и Ненавистью (см. Приложение). Полибий сравнил врача с государственным
человеком: «…какая польза больному от врача, который не знает причин различных
состояний тела? Какая польза от государственного человека, который не в силах сообразить,
каким образом, почему и откуда возникают те или иные события? Как тот врач, наверное,
никогда не применит к телу надлежащего лечения, так и государственный человек без
знаний будет совершенно бессилен справиться с событиями. Вот почему с величайшей
осмотрительностью следует отыскивать прежде всего причины каждого события, ибо часто
незначительные обстоятельства ведут к событиям первостепенной важности»
(Полибий к. 3.
7:5-7 с. 269). И хотя Полибий достаточно резко критикует историков за ошибки в изложении
событий и субъективную интерпретацию фактов, в частности Тимея, считая, что «нельзя
полагаться ни на одно слово такого писателя», все же приведем сохраненный Полибием
смысл речи Тимея, вложенный им в выступление Гермократа, который сравнил войну с
болезнью, а мир – со здоровьем.
Война – это всегда нарушение целостности, обусловленное либо стремлением
восстановить справедливость, либо желанием захватить чужое. Мир – это всегда
целостность, гармония, когда все на своем месте и функционирует в надлежащем порядке.
История человечества – это история не только войн, это еще история его болезни. Ибо где
война, там и болезнь. Тогда получается, что локальные войны ведутся практически каждым
человеком; основанием этому утверждению является этимология имени «человек».
Праславянское
čelovĕkъ
состоит из двух корней: праславянских
cělъ
«целый, здоровый» и
věkъ
с первоначальным значением «сила, жизнь». Последнее родственно с древнеисландским
vig
«борьба» и древненемецким
wîgan
«бороться», от которого латинское
vincere
«побеждать». Следовательно, уже в этом имени заложена информация о том, что есть
человек: целый, здоровый, сильный, наполненный жизнью, борющийся (т. 4, с. 328, 297; т. 1,
с. 286). Это имя является инвариантом формообразующего социального начала, и его
эссенциальная форма должна иметь телеологический смысл – так же, как такой смысл имеет
и вид деятельности, направленной на восстановление целостности и носителя этого имени.
Но если в библейской традиции нарушение целостности человека связано с понятием греха,
иначе проступка, повлекшего за собой потерю цели жизненного пути, определяющего
перманентное состояние человека, борющегося на своем уровне с болезнью в различных ее