Упрощенная HTML-версия
Самая большая фреска «Пантократор» (Вседержитель) выполняла основную идейную нагрузку,
знаменуя второе пришествие грозного Бога. «Взирая с небес на землю, Христос видит бездонную
пучину греха. В его глазах – выражение грозной, внушающей страх силы. В левой руке запечатанная
семью печатями книга откровения Иоанна, которая будет раскрыта только в день Страшного
Суда»[38]. Неистовый образ Пантократора внушал чувство страха Божия, то есть боязнь
несоответствия тем высоким требованиям, которые предъявлял Господь к каждому человеку.
Колоссальное напряжение излучала фреска «Ветхозаветная Троица». Она написана по
каноническому сюжету «Гостеприимство Авраама» и в соответствии с принятым в XIV в.
выделением центрального ангела и его персонификацией. Однако Феофан сильнее других сделал
акцент на фигуре Иисуса, создав «своего рода апофеоз единосущного, без разделения на ипостаси,
божества, которому служат и люди, и небесные силы»[39]. Но и Он был готов служить им. Глаза
ангела не прописаны, в них горел огонь. Строгое, сосредоточенное лицо передавало внутреннюю
собранность и силу Христа – мужественного защитника рода людского, идущего на крест во
искупление его грехов. Но как напоминает этот образ героя-воина, мужественного освободителя
земли русской!
Для создания своих ярких образов Феофан Грек использовал довольно простые
художественные средства. Живопись его почти монохромна (одноцветна), красно-коричневых и
желтых охр, оттенки которых давали необычайно красочное многообразие, вызывали ощущение как
бы вибрирующей поверхности. Фигуры святых он расчерчивал энергичными белыми (или голубыми,
серыми, красными) мазками – бликами, пробелами, движками, которые выполняли у него сразу
несколько функций: 1) символизировали божественный фаворский свет; 2) лепили форму; 3)
усиливали экспрессию образа, создавали нужные эмоциональные оттенки. Манера письма мастера
резкая, стремительная, сильная, он любил размашистые линии, полные динамизма формы,
свободные композиционные построения.
В 1395 г. Феофан Грек переехал в Москву, где руководил работами по росписи церквей и
теремов Московского Кремля. В том числе он вместе с Прохором с Городца и Андреем Рублевым
расписал в 1405 г. Благовещенский собор (сохранился иконостас). Под воздействием русских
мастеров и гуманистических идей, прежде всего Сергия Радонежского, искусство Феофана
приобрело новые черты. На смену утверждению сильной духом личности пришла, правда еще
суровая, но все же успокоенность, сдержанность, величавая торжественность, искреннее сочувствие
к человеку. Благовещенский иконостас представлял «мир, исполненный классической гармонии и
завораживающей красоты. Этот идеал ориентирован не на отказ от мира, но на жизнь в мире…
Телесное в образах Деисуса не просто очищено и преображено, на нем лежит отблеск небесной
чистоты и блаженства»[40], что соответствовало распространившимся на рубеже веков
представлениям о гармонии души и тела.
Многие русские иконописцы испытали влияние мудреца и отменного живописца Феофана
Грека – первого изографа русского Предвозрождения. Однако настоящим образцом для подражания
на долгие годы стало творчество другого великого мастера – Андрея Рублёва.
Андрей Рублёв (60-е гг. XIV в. – 1427 г.) был прежде всего монахом, прошедшим школу
уединённой молитвы, послушания и смирения. На его мировоззрение оказали влияние и Сергий
Радонежский, и атмосфера первых побед над Ордой, и возросший в обществе интерес к личности.
Отсюда глубокий гуманизм, высокий идеал человечности в его творчестве. С именем Рублёва связан
второй этап Предвозрождения, «Золотой век» русской иконы. Его творения отличала глубина и
одухотворённость человеческих образов, уравновешенность и спокойное состояние духа, гармония и
согласие, мудрость и благородство, совершенная любовь, изгоняющая страх и преобразующая мир.
Ему первому удалось особенно ярко выразить национальные черты: не только русский тип лица, но
и склад характера. Абсолютным выражением духа нации стал знаменитый «Спас» из
Звенигородского чина. По выражению Н.А.Дёминой, – это «воплощение типично русской
благообразности… Самое значительное в этом новом облике взгляд. Он направлен прямо на зрителя
и выражает живое и деятельное внимание к нему, в нём чувствуется желание вникнуть в душу
человека и понять его. … взгляд ясный, открытый, благожелательный. Перед нами как бы сильный и
деятельный человек, который имеет достаточно душевных сил и энергии, чтобы отдать себя на
поддержку тем, кто в этом нуждается»[41]. В лике Христа соединились величие и простота, сила и
кротость, непреклонность и мягкость, задумчивость и открытость, лёгкая печаль и любовь. По