Упрощенная HTML-версия
Исихазм – это мистическое, этико-аскетическое движение, возникшее в середине ХIVв. в
Византии и широко распространившееся на рубеже XIV-XV вв. в православных странах. Русских
людей интересовали не филосовско-богословские тонкости учения, а возможность его применения в
практической деятельности, в первую очередь в нравственной сфере. Суть исихазма сводилась к
возможности богопознания, духовного и даже телесного единения с Богом через «умное делание» и
восприятие божественной энергии.
Идеолог исихазма Г.Палама разрешил главный вопрос христианства – возможность познания
человеком непознаваемого Бога, возможность не абстрактной, а реальной встречи с ним. Палама
признавал, что сущность Бога непознаваема. Но Бог существует не только в себе, но и вовне. Он
приходит в мир как свет. Свет Фавора (тот, что увидели апостолы во время преображения Иисуса
Христа на горе) – это божественная энергия, свойственная всем трем лицам Святой Троицы.
Сущность и энергия – два аспекта бытия Божия, они отличны друг от друга, но неотделимы, и в
каждом присутствует Бог. Фаворский свет вечен и нетварен. Он может открыться праведнику,
обожить его человеческое естество и сделать его сродни Богу. Причем «истинным свет Фавора (свет
обожения) является лишь тогда, когда он охватит не только тонкий ум, но душу и все человеческое
тело»[33]. Значит, выражение человеческих чувств, страстей не может быть пороком (что
способствовало усилению экспрессивного направления в искусстве).
Каждый человек является божественным избранником, однако не каждый способен и готов
принять божественную благодать. К Богу ведет творческое познание и самовыражение.
Преображение человека «начинается с нравственного катарсиса[34], изгнания из ума греховных
мыслей и дурных воспоминаний. Следующий этап – достижение исихии, безмолвия,
успокоения»[35], то есть концентрация духовных и физических усилий путем «умного делания» или
созерцательной «умной молитвы» в полном одиночестве и тишине (в искусстве «умное делание»
признавалось необходимым не только для писания икон, но и для их восприятия). Отсюда –
проповедь аскетизма, монастырского затворничества, с чего начинал свою подвижническую
деятельность Сергий Радонежский, но позднее перешел от перевоспитания человека по
исихастскому образцу к перевоспитанию «на людях», на виду всей общины. В монастырях рубежа
XIV-XV вв. складывались глубокие моральные устои жизни и развивалась художественная культура,
отмеченная гуманизмом и высоконравственными идеалами. Наиболее ярко новые взгляды
отразились в творчестве Феофана Грека и Андрея Рублёва.
Феофан Грек (30-е годы XIV в. – после 1405 г.) приехал в Новгород из Византии, расписав уже
более 40 церквей в различных странах. В его искусстве впервые были выражены основные
положения Георгия Паламы, и прежде всего в монументальных фресках в церкви Спасо-
Преображения в Новгороде (1378 г.) «Суровость феофановских образов, их особая
одухотворённость, их порой преувеличенная экстатичность – всё это связано с исихазмом», – писал
искусствовед В.Н.Лазарев, однако «он мыслил гораздо более свободно, чем исихасты»[36] и более
реалистично. Феофан не мог оставить незамеченными богословские споры в Новгороде и ересь
стригольников. «В отличие от византийского исихазма, проповедовавшего индивидуальное спасение
человека, стригольники выступали за спасение всех людей, народа в целом… Она (мысль еретиков –
авт.) звала людей на подвиг, осмысливала их действия и поступки, вдохновляла на труд и
творчество. Эти-то воззрения стригольников… вызвали создание вдохновенных образов. Об этом
говорят его праотцы, пророки, столпники. В них он наглядно воплотил становление сильной
личности, способной объединить людей и вывести их на путь спасения. Исихастические свойства
искусства оборачивались в пользу стригольнических воззрений, укрепляя дух человека»[37]. Его
святые наделены яркой индивидуальностью и напряжённым психологизмом. За внешним покоем и
самоуглублением в их лицах видится драматизм, мучительная внутренняя борьба, страсти и
сомнения, а также призыв к самосовершенствованию, обращённый к единоверцам.
При написании столпников Феофан активно использовал белый цвет, символизировавший свет
Фавора. Они демонстрировали различные ступени обожения. Так, фигура Макария Египетского вся
объята светом, как белым пламенем. Руки выставлены вперед – поза принятия благодати. Глаз нет –
они не нужны ему, он видел Бога внутренним взором, духовным. Он живет в свете, он сам был свет.
Этот исключительной силы образ иллюстрировал православную мистику: подвижник в процессе
богообщения погружался в свет, в божественную реальность, но при этом не растворялся в ней,
сохраняя свою личность.