Упрощенная HTML-версия
(например, генетика, кибернетика) по произволу некомпетентных партийных функционеров были на
долгие годы заморожены. В обстановке всеобщего доносительства и набирающих размах репрессий
академические дискуссии часто заканчивались расправой, когда один из оппонентов, будучи
обвинен (пусть и необоснованно) в политической неблагонадежности, не просто лишался
возможности работать, но подвергался физическому уничтожению. Подобная участь была уготована
очень многим представителям интеллигенции. Жертвами репрессий стали такие видные ученые, как
биолог, основоположник советской генетики академик и президент ВАСХНИЛ Н. И. Вавилов,
ученый и конструктор ракетной техники, в будущем академик и дважды Герой Социалистического
Труда С. П. Королев и многие другие.
Репрессии нанесли тяжелый урон интеллектуальному потенциалу страны. Особенно сильно
пострадала старая дореволюционная интеллигенция, большинство представителей которой
добросовестно служили советскому государству. В результате фальсифицированных разоблачений
ряда «вредительских контрреволюционных организаций» («Шахтинское дело», процесс
«Промпартии») в массах разжигалось недоверие и подозрительность по отношению к
представителям интеллигенции, что в результате облегчало расправу с неугодными и гасило всякое
проявление свободной мысли. В общественных науках определяющее значение приобрел «Краткий
курс истории ВКП (б)», вышедший в 1938 г. под редакцией И. В. Сталина. В качестве оправдания
массовых репрессий была выдвинута идея о неизбежном усилении классовой борьбы по мере
продвижения к построению социализма. История партии и революционного движения была
искажена: на страницах ученых трудов и периодических изданий превозносились несуществующие
заслуги Вождя. В стране утверждался культ личности Сталина.
Великая Отечественная война, ставшая величайшим испытанием для советского народа,
пробудила в людях лучшие качества. Окончание войны сопровождали оптимистические настроения.
Но ослабление режима не входило в планы партийно-государственной верхушки. Поэтому ни
дополнительное инвестирование науки после войны, ни восстановление в короткий срок
материальной базы научных учреждений, ни открытие новых научно-исследовательских институтов
и Академий наук не могли спасти науку от грубого диктата чиновников-непрофессионалов. По-
прежнему закрывались возможности для развития многих перспективных направлений
исследований. Ещё в 1938 г. место президента ВАСХНИЛ занял Т. Д. Лысенко. Он был ярым
противником генетики, и его позиция по этому вопросу стала в агробиологии решающей.
Собственные теоретические построения Лысенко, обещавшего быстрое увеличение урожайности
сельхозкультур в короткие сроки, не подтверждались экспериментами, но руководство страны было
на его стороне. В результате на сессии ВАСХНИЛ, прошедшей в августе 1948 г., генетика была
объявлена «буржуазной лженаукой». Это означало полное прекращение исследований в этой
области. Государство цинично эксплуатировало труд ученых, осужденных за якобы антисоветскую
деятельность. Их содержали в специальных зонах, «шарашках», где они отбывали свои сроки и
бесплатно работали над на научными проблемами, решение которых имело важное оборонное
значение.
Еще более губительным оказалось давление партийно-государственного пресса для
гуманитарной науки. За послевоенное десятилетие достижения в этой сфере очень невелики.
Научную общественность сотрясали разворачивавшиеся одна за другой кампании: кампанию по
борьбе с формализмом сменила кампания по борьбе с «космополитизмом и низкопоклонством перед
Западом». Неприятие достижений западной культуры стало официальной позицией. Главная цель
этой кампании заключалась в том, чтобы воздвигнуть идеологическую стену между СССР и
Западом. Многие деятели искусств и культуры, творчеству которых был чужд узко-патриотический
обскурантизм, подвергались гонениям. Неосторожное высказывание, противоречащее насаждаемым
догмам, могло стоить человеку не только работы и свободы, но и жизни. Кроме того, в кампании
борьбы с космополитизмом был силен антисемитский компонент.
Партия и правительство грубо вмешивались в исследовательский процесс. Партийные деятели
принимали участие в научных дискуссиях, полностью лишая участвовавших в них специалистов
возможности свободно высказываться. Так, в состоявшейся в 1947 г. дискуссии по философии
принял участие член Политбюро ЦК А. А. Жданов, а в дискуссиях по языкознанию (1950 г.) и по
политэкономии (1951 г.) принял участие сам «корифей наук» - Сталин. Все эти меры призваны были
напугать, «поставить на место» представителей интеллигенции, вернуть атмосферу тотального
страха, успевшую за годы войны несколько поредеть.