Упрощенная HTML-версия
четкие и динамичные по силуэту, проникнуты идеей властного разума, усмиряющего стихийное
буйство. Это было актуально в тот период, так как целый ряд стран Европы охватило революционное
брожение. Копии этих групп были позднее установлены в Петергофе, Стрельне, подмосковных
Кузьминках, а также в Берлине и Неаполе. Примечательно, что в процессе работы мастер сам освоил
литейное дело, после того как внезапно умер его постоянный сотрудник В. П. Екимов, выдающийся
знаток художественного литья (1838).
В 1845-1850-е гг. Клодт оформил своими рельефами на тему «Лошадь на службе у человека»
служебный корпус Мраморного дворца. Торжественно патетичен созданный под его руководством
(по модели В. И. Демута-Малиновского) киевский памятник князю Владимиру,
«равноапостольному» крестителю Руси (1853). К этому произведению близоки по стилистике
многочисленные бронзовые рельефы для Исаакиевского собора (1844-1847) и конный монумент
Николаю I на Исаакиевской площади в Петербурге (совместно со скульпторами Р. К. Залеманом и Н.
А. Рамазановым; архитектор А. А. Монферран; 1856-1859). Памятник Николаю I сам по себе
достаточно импозантный и, к тому же представляет собой и настоящий инженерный шедевр,
укрепленный сзади лишь на двух опорах и благодаря этому буквально «парящий» в воздухе.
В отличие от выше перечисленных произведений мастера, в знаменитом памятнике баснописцу
И. А. Крылову в Летнем саду (1848-1855) проступили черты более приватного и непринужденного
романтизма: добрый «дедушка Крылов» задумался здесь над рабочей тетрадью, возвышаясь над
живописными группами своих героев, представленных в технике высокого рельефа на пьедестале.
Тонкое искусство лепки ярко проявилось в малоформатных, «кабинетных» композициях
Клодта («Русский витязь», 1851; и др.), их тиражные отливки до сих пор пользуются большой
популярностью среди коллекционеров.
Крупным мастером ваяния второй половины XIX века был Марк Матвеевич Антокольский
(1843-1902). С большой симпатией скульптор относился к передвижникам, к их поискам «правды в
искусстве», противостоявшей обветшавшим канонам академизма. Он даже участвовал в выставках
Товарищества передвижников. В своём творчестве Антокольский тяготел к историческим темам и
обобщенным реалистическим образам.
Ранние небольшие горельефы Антокольского (из дерева или кости) с теплым юмором
воплощают характерные типажи еврейского провинциального быта («Портной», 1864; «Скупой»,
1865; оба в Русском музее). Главной его темой вскоре становится русская история, крупнейшие ее
фигуры, личности которых он стремится раскрыть во всей их драматической сложности. Добиваясь
острой психологической выразительности деталей и общего силуэта, он выдвигается в число
крупных скульпторов-монументалистов своего времени. Наибольшей известностью пользуются
созданные им образы Ивана Грозного(Ил.7), погруженного в тяжкое раздумье (1871, бронзовый
вариант в Русском музее, мраморный, 1875 – в Третьяковской галерее), и Петра I (1872, бронзовая
статуя установлена как памятник в Петродворце, Таганроге и Архангельске). Фигура Петра в
исполнении Антокольского полна горделивого могущества, воспринимается как символ России,
открывающей новоевропейский этап своей истории.
С годами в творчестве Антокольского усиливаются черты философского раздумья. Следуя
типичной для европейской скульптуры того времени тенденции к максимально «живой» форме, он
создает произведения обобщенно-символического характера, стремясь изобразить не столько
конкретных исторических персонажей, сколько пластические примеры нравственных поисков,
сомнений и озарений духа. Таковы его «Христос перед судом народа» (бронзовый вариант — 1874),
«Смерть Сократа» (1875), «Спиноза» (1882), «Мефистофель» (Ил.8,1883, все – Русский музей),
«Христианская мученица» («Не от мира сего», 1887, Третьяковская галерея).
Моделировка этих произведений – обычно в окончательном варианте исполнявшихся в белом
мраморе – достигает особой нервной тонкости. Они в значительной мере предваряют скульптуру
символизма. И в поздний период Антокольский, хотя и реже, обращается к мотивам русской
истории, создавая такие эпические композиции, как горельеф «Ярослав Мудрый» (майолика, 1889),
«Нестор-летописец» (мрамор, 1890), «Ермак» (Ил.9,бронза, 1891, все – Русский музей).
Более того, Антокольский является автором ряда надгробий (М. А. Оболенской в Риме, 1877;
Ф. М. Дмитриева в Москве, 1888, оба – мрамор, и др.) и портретных бюстов, в том числе критика В.