Упрощенная HTML-версия
Каноны классицистической трагедии получили развитие в творчестве многих русских актеров
провинциальных и столичных театров и оказались жизнеспособными на длительное время.
Блистательно утвержденные в конце XVIII века актером Дмитриевским, они не утратили своей
значимости до 30-х годов, когда увлекали зрителей в искусстве Василия Андреивича Каратыгина.
Вместе с тем каноны классической трагедии породили особую манеру актерского мастерства.
Условность содержания и структуры классицистической трагедии порождала и условность
исполнительской манеры. Облаченный в античную тогу и котурны трагический актер должен был и
соответствующе вести себя на сцене, выступать особой походкой: «с приподнятой осанкой», с
«несколько возбужденными движениями груди и всего тела». Голос должен быть особенно
звучным, полным, сильным, каждое слово должно произноситься «величественно и изящно».
Кроме того, поскольку действующие лица трагедии являлись олицетворением определенных
качеств человеческой натуры (нежность, коварство, простодушие и т. п.), то задачей артиста
становилась предельно ясная их передача, чтобы у зрителя не возникало сомнения в том, кто перед
ним – страдающая добродетель или вероломное коварство. Естественно, что подобные стремления
воплощались целым рядом довольно примитивных приемов.
В сценических руководствах конца XVIII века мы находим подробные указания о том, как
следует выражать дикцией или пластикой те или иные чувства. Так в гневе должен был звучать «глас
острый, жестокий, часто усекаемый», то есть прерывистый; в печали – «глас плачевный, но не
грубый, не громкий, медленный и ослабляющий»; в страхе слова нужно было произносить тихо,
низким голосом и словно заикаясь; в веселом настроении – произносить «пространно», весело, в
меру громко, прерывая речь восклицаниями. При этом жесты должны соответствовать интонации,
подчеркивать ее. В гневе или ревности движения должны быть «обильны» ми и острыми», брови –
насупленными, все тело – выпрямленным и напряженным.
Этим отличалось и творчество крупнейшей актрисы классицистического репертуара Екатерины
Семеновой «Говоря о русской трагедии, говоришь о Семеновой и, может быть, только о ней», —
писал Пушкин в 1820 году. Однако классицистическая манера игры для начала XIX века являлась
уже устаревшей, мало понятной не только зрителям, но и самим актерам.
В театральном действии зритель начала XIX века наряду с веселой занимательностью искал
«подобия жизни», причем современной жизни с ее современными проблемами и конфликтами, у
героев – подобие обыкновенных человеческих чувств и переживаний.
Поэтому уже в первом десятилетии XIX века сентиментализм с его преимущественным
вниманием к внутреннему миру человека, с его демократическими устремлениями закономерно
приобретает популярность и в литературе, и в театре.
Так, Н. И. Ильин в пьесе «Великодушие, или Рекрутский набор» обращается, подобно
Карамзину в «Бедной Лизе», к изображению крестьянской жизни. В основу сюжета драматургом
положен случай незаконной сдачи в рекруты крепостного, которого местные власти хотели удалить
из-за личных мотивов. Действие происходит не в помещичьей, а в государственной деревне, и автор,
таким образом, критикует крепостное право не как произвол отдельного тирана, а как
общегосударственное явление. В пьесе угнетателям противопоставлен крестьянский мир,
сохранивший первоначальную чистоту человеческих отношений. Образы крестьян отличаются
чувством справедливости, человеческого достоинства, доброты, самоотверженности.
В струе сентиментализма развивалось творчество и другого драматурга начала XIX века – В. М.
Федорова. Федоров был необыкновенно плодовитым драматургом, в короткий срок им был написан
ряд пьес «Любовь и добродетель», «Лиза, или Следствие гордости и обольщения », « Клевета и
невинность », « Русский солдат, или Как хорошо быть добрым гражданином» и др., исполненных
самых верноподданнических чувств, квасного патриотизма и восхваления крепостного права.
Таким образом, сентименталистская драма в русской драматургии получила двойственное
развитие.Тенденции сентиментализма способствовали усилению в искусстве идей народности,
социального гуманизма, интереса к внутреннему миру человека. В этом отношении сентиментализм
подготовил формирование революционно-романтической эстетики декабристов. С другой стороны,
произведения, подобные драмам Федорова, положили начало псевдонародной монархической
драмы.
В построении драматических произведений писатели-сентименталисты отказались от
эстетических канонов классицизма. Действие пьесы, не ограниченное условностями (единством
времени, места и действия), развивалось свободно в соответствии с ведущим конфликтом сюжета.