Упрощенная HTML-версия
70
разворачивались события библейской истории. Он жадно осматривает достопримечательности,
город, обходит окрестности, ездит по стране. Подробности своего визита аккуратно и подробно
записывает.
Неотъемлемой и очень важной частью древнерусской литературы являются
богословские произведения
. Большим авторитетом в древнерусском обществе пользовался епископ
г. Турова Кирилл, снискавший себе славу русского Златоуста. В своих Словах и поучениях
(
«Повесть о слепце и хромце», «Повесть о белоризцах и мнишестве
» и др.)
Кирилл Туровский
в
аллегорической форме размышлял о разных философских проблемах: о соотношении духовного и
телесного, небесного и земного в человеке, о смысле монашеского служения и т. д. Среди
признанных богословов XII в. следует упомянуть еще и
Климента Смолятича
, киевского
митрополита в 1147-1155 гг. Летопись говорит о том, что Климент был «книжник и философ так,
яко же в русской земле не бяшеть». Он является автором
«Послания прозвитеру Фоме
»,
произведения, в котором содержатся рассуждения о ценности образования и философского подхода
к пониманию священных писаний. К сожалению, «Послание» – единственное дошедшее до нас
сочинение Климента.
Развитие агиографического (житийного) жанра в начале XIII в. ознаменовалось
формированием
Киево-Печерского Патерика
- сборника рассказов об истории основания Киево-
Печерского монастыря и первых монахах, подвижническая жизнь которых составила его славу.
Разновидностью богословской литературы были сочинения, говоря современным
языком,
природоведческого характера
. На Руси получили большое распространение переводные
византийские сборники
«Шестоднев
» и
«Физиолог
». В «Шестодневе» комментировался
библейский рассказ о сотворении мира за шесть дней. В нем древнерусский читатель мог найти
разные теории о форме земли, теологические объяснения астрономических и атмосферных
явлений, рассказы о животных, снабженные метафизическим толкованием, и многое другое.
Сходным образом был составлен и «Физиолог», содержавший аллегорические рассказы о
животных, птицах, камнях, деревьях.
Монголо-татарское нашествие нанесло серьезный урон русской культуре. Военный
разгром, тяжелая дань, увод в полон мастеров значительно обеднили культурный процесс. Однако
традиция не прервалась. Более того,
вряд ли можно говорить о сколько-нибудь заметном
влиянии монгольской культуры на русскую
, особенно на первых порах. Долгое время степной мир
монголов-кочевников и мир городов славян-земледельцев существовали отчужденно,
потребовалось не одно столетие для взаимного сближения.
Батыево нашествие стало основной темой в литературе. Один из первых откликов на
произошедшее –
«Повесть о разорении Рязани Батыем
». В «Повести» описывается гибель Рязани
и рода рязанских князей. Монгольское нашествие воспринималось современниками как конец
света, как «великая конечная погибель». Отсюда трагизм, наполняющий произведения того
периода. Мотив героической смерти является ведущим в литературе, посвященной нашествию. В
«Повести»
монголо-татары стали победителями не потому, что победили рязанцев, а
потому, что их противников не осталось в живых
. Князь Федор Юрьевич, посланный к Батыю с
дарами, отказывается отдать ему свою жену, говоря: «когда нас приодолееши, то и женами нашими
владети начнеши», его убивают. Узнав о смерти мужа, княгиня Евпраксия вместе с маленьким
сыном «ринуся из превысокого храма своего» и разбилась насмерть. В решающей битве гибнут
великий князь рязанский Георгий Ингоревич и его братья. Невозможность остаться в живых
побежденным подвигла Евпатия Коловрата (в момент главного сражения он был в отъёзде) с
дружиной в 1700 человек напасть на войско Батыя. В образе Евпатия сильны эпические черты: он
побеждает в единоборстве родственника хана Хостоврула, татары одолевают его только при
помощи стенобитных орудий.
Мотив предпочтения смерти бесчестию и признанию поражения лег в основу
«Сказания об убиении в Орде князя Михаила Черниговского
» и
«Слова о Меркурии
Смоленском
». С религиозно-философским осмыслением постигшей Русь трагедии выступил
епископ г. Владимира
Серапион
. В Своих
«Словах
» и
«Поучениях
» он как проповедник старается