Стр. 178 - 2

178
метафоричность сюжета, гиперболизм образов, напряженность колорита, контрасты светотени,
динамика пространственных построений и т. п.
Эпоха романтизма наложила отпечаток на представления о идеальной красоте.
Заметные изменения произошли в жанре женского портрета. Женщина теперь должна быть
бледной, мечтательной и вообще «не от мира сего». Новым идеалом стали «неземные» создания,
подобные мотылькам, в соответствии с тогдашней модой: тонкая талия, жесточайше стянутая
корсетом, спущенные пышные рукава, воздушная широкая юбка на кринолине. Символом времени
становятся портреты в стиле «прелестных головок». На них образ женщины – это сон, мечта,
драгоценное украшение. Среди портретов этого типа можно выделить несколько вариантов
воплощения идеала: пасторальные образы крестьянок – на полотнах Венецианова, Тропинина;
«прелестные головки» идеальных женщин-дворянок – Гау, Соколов, Брюллов; «блистательные
модели» – парадные портреты знатных дам Кипренского и Брюллова.
Выдающимся мастером романтического портрета был Орест Адамович Кипренский
(1782-1836). В 1805 году он окончил Академию художеств по классу исторической живописи,
однако лучшие свои творения создал в портретном жанре.
В одном из первых портретов, портрете приемного отца А. Швальбе, сказались уже те
поиски новизны как в технике письма, так и в трактовке модели, которые позднее принесут ему
славу выдающегося портретиста своего времени. В портрете отца, убирая ненужные подробности с
полотна, художник концентрирует внимание на лице и руках изображаемого человека, ибо они
наиболее ясно выражают его психологию. Контраст темного фона и освещенных лица и рук еще
более выделяет их и как бы приближает к зрителю. Удивительно, как молодой, двадцатидвухлетний
художник сумел так тонко почувствовать и раскрыть внутренний мир пожилого человека. На
полотне возник образ незаурядной личности, наделенной умом и властной волей, познавшей тяжесть
трудовой жизни и горечь разочарований. Как не похож этот портрет на типичные парадные портреты
академической школы с тщательно выписанными бархатными и шелковыми платьями, роскошными
мехами, изящными позами и маловыразительными лицами! Портрет Швальбе – это средоточие
внутренней жизни человека, это диалог с самим собой.
В 1809 году Кипренский пишет портрет Евграфа Давыдова (двоюродный брат поэта
Дениса Давыдова). На портрете изображен молодой гусар со спокойным лицом и высоким светлым
лбом, окаймленным темными волосами. Его сильная и вместе с тем гибкая фигура рисуются на
темном фоне предгрозового пейзажа. Образ Давыдова возникал перед зрителем в мерцающем
трепетном луче света, как бы случайно пробившемся сквозь тучи. Яркая киноварь мундира,
украшенного золотым и серебряным шитьем, белизна чакчир составляют сильный цветовой аккорд,
сообщающий внутреннюю энергию. В спокойной небрежности позы юноши чувствуется
уверенность в себе, не лишенная, однако, элемента внешней бравады. Оттенок меланхолической
задумчивости, почти самоуглубленности, в его взгляде, усиленный трепетной изменчивостью
пейзажа, придает ему одухотворенность, подчиняющую себе все черты облика». Примечательно, что
романтизированный образ молодого офицера, выражающий духовное богатство его натуры,
представлен художником в ощущении эпохи героической и возвышенной, полной предчувствия боев
за свободу, проникнутой жаждой подвига, стремлением «Отчизне посвятить души прекрасные
порывы».
Эта особенность художественных воззрений Кипренского, побуждавшая его искать
героические образы не в далеком прошлом, а в настоящем , стремление опоэтизировать облик
современников, придать ему наряду с духовной глубиной высокий порыв, и, наконец,
сопричастность мастера настроениям эпохи позволяют считать Кипренского представителем
романтизма в живописи.
Незадолго до отъезда Кипренским было создано одно из лучших его творений –
портрет А. С. Пушкина (1827). Отзыв Пушкина о своем портрете вполне характеризует творческую
манеру Кипренского, в которой портретное сходство, правдивость сочетались с некоторой
романтической идеализацией изображаемого персонажа: «Себя как в зеркале я вижу, но это зеркало
мне льстит».