Упрощенная HTML-версия
Опыт никогда не ошибается, ошибаются ваши
суждения, ожидая от него такого действия, которое не
является следствием ваших экспериментов.
Леонардо да Винчи
(1452-1519)
Викентий Павлович Говоров, имея большой жизненный опыт, два высших
образования, фронтовые дороги и опыт администратора на всех его ступенях, к решению
многих вопросов институтской жизни подходил самостоятельно, не перекладывал на
подчиненных того, что мог решить сам. Естественно, начались определенные трения
между ректором, который представлял ректорат и Ученый совет института, и секретарем
парткома. Было время, когда партийный комитет имел большое влияние на все стороны
жизни, и многие вопросы решались в парткоме, а не в ректорате, хотя касались
ректорских прерогатив. Кому-то из ректоров такое состояние разделения ответственности
было выгодным, кто-то мог не соглашаться, но выше трудовых или вузовских
коллективов реальная власть находилась в партийных руках.
Секретарем партийной организации института, ко времени назначения ректором В.П.
Говорова, был
Геннадий Лаврентьевич Дубовик
– доцент, заведующий кафедрой
истории КПСС. Он был профессиональным партийным работником.
Г.Л. Дубовик родился в 1911 году в семье крестьянина. В 1932 году, закончив Омский
вечерний техникум сельхозмашиностроения, он был принят в партию. В течение
нескольких лет он находился на комсомольской и партийной работе: секретарь комитета
ВЛКСМ, инструктор по комсомольской работе, второй секретарь Ленинского РК КПСС г.
Омска, секретарь Омского горкома по транспорту и кадрам, курируя в войну
стратегический объект – железную дорогу. Назначение на такую должность (секретарь
ЦК) – особое доверие партии.
В 1948 году Г.Л. Дубовик окончил высшую партийную школу при ЦК КПСС, после
чего был назначен старшим преподавателем кафедры марксизма-ленинизма Омского
ветеринарного института. В 1955 году состоялась защита диссертации на степень
кандидата исторических наук, после чего Г.Л. Дубовик был избран заведующим кафедрой
марксизма-ленинизма Омского медицинского института. В ноябре 1956 года на
партийном собрании его избрали в состав партийного комитета, который он возглавлял до
1965 года (1).
В послевоенной истории партийной жизни института были страницы, характерные для
всей страны: борьба с вирховианством и менделизмом, критика клеточной теории с
позиции О.Б. Лепешинской, борьба с генетиками в содружестве с народным академиком
Лысенко, отстаивание идей классовости науки, поиск сторонников Вирхова и Менделя,
ревизионистов и тому подобные виды «деятельности», в том числе – борьба с
космополитизмом. Все это было болезненным для настоящих ученых и педагогов.
Приходилось отрекаться от одних идей или старательно скрывать свои истинные взгляды.
Но было и «дело» врачей. Оно коснулось и Омского медицинского института.
Старожилы института помнят, как в этот период секретарь Омского обкома КПСС И.К.
Лебедев на одном из совещаний спросил ректора института, профессора Р.М. Ахрем-
Ахремовича о том, что «немного ли в вашем институте евреев?». Раймонд Михайлович
был смущен такой постановкой вопроса. Всю молодость отдал служению Красной Армии,
среди его коллег много евреев, которые стояли у истоков организации института и кафедр
и вдруг такой вопрос от партийного лидера области. Секретарь партийного комитета С.А.
Новик, присутствующий тут же, пообещал «по-партийному подойти к этому вопросу».
И подошел. На партийном собрании института преподаватель курса ОТМС И.А.
Дворжец, фронтовик, подполковник медицинской службы (в будущем полковник),
вынужден был отказаться от своего дяди академика АМН СССР (1948), заслуженного
деятеля науки РСФСР (1943), крупнейшего советского терапевта Мирона (Меера)