Упрощенная HTML-версия
86
сердствуйте! Ведь дети тут! – взмолилась она отчаянным голо-
сом». Но, в особенности, характеризует «подпольную жизнь» ге-
ния письмо Н.Н. Страхова – друга и биографа Достоевского
Л.Н. Толстому. Вот что он пишет графу 28 ноября 1883 года
(письмо это было разрешено к печати только в 1913 году).
«…Я не могу считать Достоевского ни хорошим, ни счастли-
вым человеком…он был зол, завистлив, развратен и он всю
жизнь провел в таких волнениях, которые делали его жалким и
делали бы смешным, если бы он не был при этом так зол и так
умен… Я много раз молчал на выходки, которые он делал совер-
шенно по-бабьи, неожиданно и неприятно; но и мне случалось
раза два сказать ему очень обидные вещи. Но, разумеется, в от-
ношении к обидам он вообще имел перевес над обыкновенными
людьми, и всего хуже то, что он этим услаждался, что он никогда
не каялся во всех своих пакостях. Его тянуло к пакостям, и он
хвалился ими».
Далее Н.Н. Страхов передает слова П.А. Висковатова, кото-
рому Достоевский похвалялся тем, что в бане он забавлялся с ма-
ленькой девочкой, которую привела к нему гувернантка. Все по-
следующие исследователи творчества Достоевского чуть не в го-
лос утверждают, что этот чудовищный факт является грязным
пасквилем, или самооговором гения в «надрыве самоуничиже-
ния», или даже прямой клеветой на себя.
Но всё это как-то расходится с описанием многочисленных
сцен разврата и растления маленьких девочек в произведениях
Достоевского.
Как правило, растлители – мужчины – это или пресытившие-
ся жизнью бонвиваны, или старики с увядающей потенцией.
В романе «Бесы» Ставрогин упивается поркой девочки Мат-
рёши и, видя вспухающие рубцы на ее тельце, испытывает
неимоверное наслаждение.
Потом он насилует Матрёшу. Затем, ненавидя девочку до
бешенства, он готов убить её из-за страха перед содеянным и до-
водит ребенка до самоубийства.
В «Преступлении и наказании» Свидригайлов рассказывает
Раскольникову о девице, находящейся на содержании у 50-
летнего старика, а ей всего 16 лет. Описывает с вожделением, как
эта девица садилась к старику на колени, краснела, обнимала.