Упрощенная HTML-версия
19
ни. Эпидемия в Оране не противоречит известной схеме развития
чумных эпидемий: вначале эпидемия (эпизоотия) чумы среди
крыс, затем оставшиеся без прокормителей заражённые блохи
нападают на людей, после чего начинают болеть и умирать люди.
Камю проводит героев романа с разными судьбами и заняти-
ями не только через время катастрофы. В условиях карантинного
«заточения» проявляются не только разные реакции разных лю-
дей на эпидемию и карантин, но и продолжаются своим чередом
их «доэпидемические» житейские истории. Продолжаются их
старые болезни и психические отклонения. Как и прежде, страда-
ет сужением аорты служащий мэрии Жозеф Гран. До начала эпи-
демии пытается повеситься из-за
«огорчений интимного харак-
тера»
Коттар. Буквально в пяти страницах от конца романа Ка-
мю сообщает:
«И совершенно справедливо, что хроника окан-
чивается рассказом об этом человеке, у которого было слепое
сердце, то есть одинокое сердце»
. И тут же описывает послед-
ний эпизод, в котором сумасшедший Коттар из окна своей квар-
тиры стреляет в праздничную толпу – больная психика не могла
смириться с окончанием эпидемии и карантина.
Поведение психически больного, конечно, может быть ирра-
циональным, но может ли быть мистическим? Жизнеутверждаю-
щий вердикт в пользу полного отхода автора «Чумы» от экзи-
стенциализма, кажется, выдержал все испытания. Но последний
абзац романа! Что случилось с Вами, доктор Риэ? Почему автор
решил вдруг перенести Вас в эпоху мистических представлений о
чуме? Читаем:
«И в самом деле, вслушиваясь в радостные кли-
ки, идущие из центра города, Риэ вспомнил, что любая ра-
дость находится под угрозой. Ибо он знал то, чего не ведала
эта ликующая толпа и о чём можно прочесть в книжках, –
что микроб чумы никогда не умирает, никогда не исчезает,
что он может десятилетиями спать где-нибудь в завитуш-
ках мебели или в стопке белья, что он терпеливо ждёт своего
часа в спальне, в подвале, в чемодане, в носовых платках и в
бумагах и что, возможно, придёт на горе и в поучение людям
такой день, когда чума пробудит крыс и пошлёт их околевать
на улицы счастливого города».
Неужели, выстраивая вполне ре-
алистический сюжет романа на уровне представлений середины
XX столетия, Камю до самой последней страницы держал в глу-