Упрощенная HTML-версия
16
Чумные ассоциации
Александра Пушкина
(1799-1837).
Эффективность ассоциативной психологии мышления и творче-
ских озарений общеизвестна. Болдинскому «заточению» Пушки-
на мы благодарны за маленькую-великую трагедию, созданную
под влиянием и поэмы Джона Вильсона (1785-1854) «Чумной го-
род», и отечественного холерного карантина, разлучившего
Пушкина с красавицей Натали – невестой поэта. В мировой лите-
ратурной летописи чумы пушкинский «Пир во время чумы» за-
нимает особое место. В этом шедевре Пушкин выступает не
только ещё одним из писателей чумных эпидемий, какими были
до него Петрарка, Боккаччо и Дефо.
Трёхмесячное «заточение» в деревне Болдино Нижегород-
ской губернии осенью 1830 года и рождение «Пира во время чу-
мы»… Невероятная смесь обстоятельств, которые должны были
почти мистически совпасть во времени, чтобы произошло то, что
произошло.
Случайно
Пушкин оказался вне дома во время эпи-
демии.
Случайно
затянувшаяся из-за холеры разлука с невестой
должна была создать у поэта соответствующее интимное груст-
ное настроение. Опять
случайно
под руками у болдинского уз-
ника оказалась изданная в Париже
случайно
перед самой поезд-
кой в Болдино книга с произведениями английских поэтов, среди
которых
случайно
была вильсоновская поэма «Чумной город»
(1816) об эпидемии чумы в Лондоне. Не менее
случайно
было и
ещё одно существенное обстоятельство. В представлениях того
времени холера и чума часто отождествлялись.
Случайно
не раз-
личал их и Пушкин – московская холера и лондонская чума сли-
лись в одном болдинском настроении поэта. Разные возбудители
этих моровых болезней ещё не были открыты: возбудителей хо-
леры – холерных вибрионов – впервые увидел Роберт Кох лишь в
1883 году, а возбудителей чумы открыл Йерсен только в 1894 го-
ду. Что же касается катастрофического смятения тел и душ во
времена чумных и холерных эпидемий, то оно во многом совпа-
дало и одинаково ассоциировалось с карой господней – мором.
Так что нового сказал нам Пушкин о чуме? Говоря строго
энциклопедически, ничего нового не сказал. Гениальность же
«Пира во время чумы» в том, что обо всём, о чём сказали до него,
Пушкин сказал художественно неповторимо в соответствии с