Упрощенная HTML-версия
94
«пьют патриоты смерти чашу», намекая на самоубийство писате-
ля.
Может быть, нам, воспитанникам советской эпохи, нужно
иногда критически оценивать творчество великих, срывая с них
навешенные коммунистической пропагандой ярлыки?
Ну вот опять случилось так, что В. Ульянов (Ленин) в статье
«О национальной гордости великороссов» причислил А.Н. Ради-
щева к числу первых революционеров наряду с декабристами и
революционерами-разночинцами 70-х годов XIX века, а Луначар-
ский назвал Радищева «пророком и предтечей революции». Ком-
мунистическая идеология во всю старалась наделить Радищева
демонической сверхреволюционностью, жаждой разрушения ста-
рого мира лютой ненавистью к поработителям народа. Но это в
действительности далеко не так. Александр Николаевич был про-
тиворечивым человеком. Можно сказать, что он был первым дис-
сидентом, прямо пошедшим против существующего строя.
3 января 1792 г. А. Радищев прибывает в Илимск. Здесь он
провёл пять с половиной лет. Ведёт активную жизнь: занимается
врачебной практикой, делает операции, вводит оспопрививание.
Написал философский трактат «Письма о китайском торге» и ис-
торико-биографический очерк «Слово о Ермаке». Освобождён-
ный по указу Павла I из Илимской ссылки в 1796 г., Радищев воз-
вращается в Россию к месту положенного ему проживания в ро-
довое имение Немцово Калужской губернии.
По дороге домой в Тобольске 7 апреля 1797 умирает от
пневмонии вторая жена (свояченица) Радищева Елизавета Руба-
новская.
Мать его троих детей и друг умирала тяжело, на глазах мужа,
без надлежащего врачебного действия.
Физически и душевно измученный, находясь под тайным
надзором полиции, Радищев так описывает свою жизнь того пе-
риода (письмо к А.Р. Воронцову, 21 сентября 1797 года):
«… Согласитесь, что человек смешное, очень странное суще-
ство, он плачет утром, смеётся вечером, хотя в положении его
ничто не изменилось; иногда он и с места не сдвинулся, а сидит в
своём кресле в колпаке и ночных туфлях. Да, я был таков, каким
только что изобразил себя. Плакал утром и смеялся вечером, как
безумец, а меж тем я уже не смеялся – я разумею от веселия