Упрощенная HTML-версия
139
только в том, что в средневековой иерархии знания медицина не
входила в число свободных искусств, более того, пребывала в са-
мом низу иерархии ремесел, и даже не в изначальной, по мнению
Петрарки, бесполезности этого «низкого и подкупного ремесла»,
делающего вид, будто способно выполнять функцию, присущую
одному только Богу – властвовать над жизнью. Дело в причине,
которой изначально обусловлено и невежество врача, и презрен-
ный статус его занятий: врачевание опирается не на Слово, а на
его противоположность, взгляд, причем направленный на самые
низменные отправления человеческого организма. Наиболее
яростные нападки вызывают у Петрарки притязания медицины на
ту самую роль, какую ей в конечном счете и отвело Просвещение
– роль наставницы в «правильной жизни» . Добродетель, забота о
душе находятся в ведении этики, которой только и дарован до-
ступ к Слову. Медицинское же слово по определению лживо, ибо
внеморально – оно направлено не на постижение истины, а на из-
влечение корысти.
Не случайно рост социального статуса медицины происходил
параллельно с возвышением другого «низкого» ремесла – живо-
писи. После того как на рубеже XV–XVI веков Леонардо да Вин-
чи провозгласит превосходство взгляда над словом, а живописи
над поэзией, совмещение в одном лице врача и гуманиста пере-
станет быть парадоксом. На протяжении двух следующих столе-
тий медицина прочно воссоединится с метафизикой, а клиниче-
ский опыт сплавит воедино в социальном пространстве взгляд и
речь.
Сплав этот реализуется в современной практике двояким об-
разом. Прежде всего, врач обретает ту неотделимую от идеи
«правильной жизни» власть красноречия, в которой отказывал ей
Петрарка. Авторитетное – или властное, или принуждающее –
слово станет обязательным атрибутом врачебной профессии. Но
и сам авторитет этого слова будет производным от более глубо-
кого процесса: клинический опыт, совмещая увиденное и выска-
занное, превращает все патологические феномены в ясные и упо-
рядоченные знаки «совершенного языка», идеальной формы
научного познания.
Учитывая эволюцию социальных параметров медицины,
возможно определить новые (и не всегда безопасные) модально-