k422 - page 856

856
любая бедность может обычно найти, на кого ей
посмотреть сверху вниз. Принцип социального сравнения
сдерживает и людей состоятельных: если я богат, то как
же назвать тех, у кого денег намного больше? Сохраняют
над нами власть и древнейшие суеверия, родившиеся еще
во времена язычества, когда хвастовство считалось
опаснейшим грехом: ведь человек тем самым выдает свои
претензии на статус, приближающийся к божественному,
ибогинемедленноижестоко этопресекают.
«У меня есть голова на плечах, есть руки, есть
специальность, настанет же рано или поздно время, когда
это будет оценено по достоинству ! Если ожидание
чересчур затянется, начну думать, не стоит ли заняться
чем-то другим. На самый худой конец - подрастают дети,
уж они-то наверняка сообразят, как распорядиться своими
силами и способностями». Характерно, что при таком
самоощущении деньги не играют большой роли в том, с
кем человек себя отождествляет. Для него " мы" - это либо
представители одной с нимпрофессии, либо люди тогоже
возраста, в более узком плане - это какой-то издавна
сложившийся круг .
Человек, который называет себя бедным , и по
характеру, и по идентификации принадлежит к совсем
иному типу. Это слово исчерпывает его представление о
самом себе. Оннеждет перемени темболее не собирается
что-либо предпринимать. Он сдался и если связывает с
чем-то свои надежды , то это масштабное социальное
переустройство, которое "покончит с бедностью" вообще.
Судьба детей представляется ему предопределенной.