Упрощенная HTML-версия
невыразимая словами боль, и влекущая, загадочная сила Матери, состраждущей грешному миру и
несущей ему в жертву Сына. Безмерная скорбь, жертвенность, покорность и великая любовь.
Художник И.Грабарь писал о ней: «Несравненная, чудесная, извечная песнь материнства – нежной,
беззаветной, трогательной любви матери к ребёнку!»[8].
Икона была главным духовно-художественным символом в Древней Руси. Можно сказать, что
средневековая русская культура иконоцентрична. Икона – это Откровение Божие, выраженное в
линиях и красках, богословие в зрительных образах, воплощённая молитва. Важнейшее её
предназначение – это явление через образ Первообраза[9]. Она представляла собой визуальный
рассказ о значимых, уникальных событиях Священной Истории или жития святого. Икона была
книгой для неграмотных и свидетельством истинности изображённых на ней событий и персонажей
(если есть изображение, значит был и оригинал). Она была ближе молящемуся, чем мозаика или
фреска, с ней возможен более тесный контакт во время храмовых и, особенно, домашних молений.
Икона наделена божественной энергией, поэтому верующий поклонялся ей, как самому
изображённому лицу, и реально получал от неё духовную помощь. Ей свойственны такие функции,
как наставление и научение вере, формирование высоких нравственных чувств: любви и
сострадания, гуманного отношения к ближнему. Икона выступала одним из важнейших путей к Богу
– средоточию идеальных свойств человека.
Однако, помимо воплощения церковных догматов, русская икона стала выражением духа
эпохи, повседневной жизни народа, средством философствования. Живописцы отражали в ней и то,
что они наблюдали вокруг себя, и то, что им хотелось бы увидеть в жизни Руси, о чём они мечтали.
Отсюда удивительное благородство и возвышенность древнего искусства, созданного во времена
жестокости и грубости нравов феодального общества. По оценке известного искусствоведа
М.В.Алпатова «иконопись поднимала в человеке его нравственные силы, внушала ему веру,
поддерживала в нём бодрость. Она звучит, как призывный звук трубы, зажигает в сердцах душевный
огонь»[10].
Таким образом, икона была выражением христианской веры, неотъемлемой принадлежностью
православия, раскрывала соотношение Бога и человека, человека и мира. Отсюда перед иконописцем
стояла задача: «вывести сознание человека в мир духовный, изменить сознание, возбудить
ощущение реальности идеального мира, помочь человеку найти свой путь преображения»[11]. При
этом смотрящему на икону должен быть виден и понятен высший смысл показанного на ней.
Глубочайшее духовное содержание иконы требовало особого построения образа, своих особых
художественных средств (форма, линия, цвет), своего «стиля»[12]. Совокупность строго
установленных способов изображения на иконах, а также их описание и изучение называется
иконографией.
Иконография, как и все другие виды церковного искусства, принадлежит к художественному
стилю, определяемому рядом исследователей как мистический реализм (существует также термин
«евангельский реализм»). Это такой стиль, который выражает духовный Божественный мир с
помощью материальных символов земного мира. За реальным образом он видит сверхреальность,
сверхчувственный мир. Иначе говоря, он подразумевает реальное признание двух взаимосвязанных
порядков бытия – материального, земного и мистического, духовного[13].
Изобразительный язык иконописи имел свои стилистические особенности, отражённые в
иконографическом каноне[14]:
1. Изображение на иконах подчёркнуто условно. Изображался не столько предмет, сколько
идея предмета. Сад в иконе мог быть представлен двумя кустиками, земля – «иконными горками» и
т.д. Множественность фигуры или предмета могла выражаться повторением одной характерной
детали на заднем плане. Так, город передавался изображением храма, за которым представлено
много маковок церквей.
Фигуры святых имели искажённые пропорции, как правило, удлинённое тело, что означало
преображённую плоть, обитающую в Горнем (то есть небесном) мире, плоть, подчинённую Духу.
Красоту «греховной плоти» (телесную) икона отрицала. Образы небожителей аскетичны, похожи на
тени, они должны подчёркивать их «духовный», неземной характер. Доминантой фигуры была
голова, точнее – лик как средоточие духовной выразительности. Художник, стремясь выявить душу,
изображал на удлинённом лице пристально устремлённые на зрителя, преувеличенно большие глаза,
в которых светилась бесконечность и духовность. Тонкая линия носа и тонкие бесплотные губы