Упрощенная HTML-версия
оно перестает быть на некоторое время одним из звеньев цепи и становится
психологически предметом, объектом, имеющим свое самостоятельное, не зависимое от
условий актуально протекающего поведения существование и свои особенности, которые
предварительно нужно осознать для того, чтобы снова использовать это звено
целесообразно, снова включить его в процесс поведения.
Итак, при возникновении препятствий поведение задерживается на каком-нибудь
из актуальных звеньев. Например, обуваясь, я чувствую, что «нога не лезет в обувь», но я
не окончательно прекращаю поведение, направленное на обувание, а лишь задерживаю
его на некоторое время: я останавливаюсь, прекращаю осуществлять в своих действиях
акты обувания. Зато возникает новая форма поведения: обувь, образ которой я получил в
результате ее восприятия, включенного в акты процесса обувания, не будучи в состоянии
стимулировать и направлять удачный, в данном случае достаточно целесообразный, акт
обувания, становится сейчас для меня самостоятельным объектом, особенности которого
я должен осознать для того, чтобы быть в состоянии обуться, и я начинаю снова
воспринимать обувь; она становится предметом, на который направляются мои
познавательные акты, - я начинаю ее воспринимать с разных сторон, сопоставлять
замеченные мной особенности, размышлять о возможной обусловленности замеченного
мной неудобства, быть может, именно обстоятельством, которое бросается в глаза.
Словом, на почве идентифицирования обуви начинается процесс специально
познавательного отношения к предмету, отношения, отвлекающего от интересов не
посредственного практического применения каждой из отмеченных мной особенностей,
начинается процесс элементарного
теоретического, а не
непосредственного,
практического поведения.
Таким образом, вследствие усложнения ситуации процесс импульсного психике в
процессе осуществляющихся актов поведения, может обратиться в самостоятельный для
меня объект, может включиться из непрерывной цепи актов практического поведения и
сделаться предметом моего повторного наблюдения, стать объектом, на который я
направляю деятельность своих познавательных функций с тем, чтобы получить более де
тальное и более ясное его отражение, необходимое для целесообразного завершения
задержанного процесса моего поведения.
В результате этого акта поведение поднимается на более высокий уровень - на
уровень опосредствованного познавательными актами, освобожденного от действия
непосредственных импульсов поведения. Словом, поведение в этих условиях поднимается
на уровень специфически человеческих актов, качественно отличающихся от всего того,
что может дать в обычных условиях своего существования то или иное животное.
Этот специфический акт, обращающий включенный в цепь деятельности человека
предмет или явление в специальный, самостоятельный объект его наблюдения, можно
было бы назвать коротко актом объективации.
Таким образом, объективация не создает объектов, они существуют в объективной
действительности независимо от наших актов, а обращает наличные объекты в предметы,
на которых мы концентрируем наше внимание или, говоря точнее, которые мы объек
тивируем.
Если приглядеться к этому процессу, то можно будет сказать, что наше поведение,
которое было включено в цепь последовательных актов отношения к действительности,
как бы «освобождается» из этой цепи, «выключается»- из нее и становится само
стоятельным и независимым процессом. Решающую роль в этом процессе
«освобождения» поведения, поднятия его на более высокий, истинно человеческий
уровень играет, несомненно, акт объективации - акт обращения звена в цепи в
самостоятельный, независимый предмет, на который направляются усилия наших по
знавательных функций. Но нет сомнения, что это и есть акт той самой задержки,
60