Упрощенная HTML-версия
17
душе, как славянское наследство, противостоит меланхолическая тяжесть, склонность к тоске и
разгулу. Кротость и жестокость парадоксально уживаются в русской душе»
2
.
Тема азиатского компонента русской антропологии звучит и в известном произведении
выдающегося поэта серебряного века А.А.Блока:
Да, скифы – мы! Да, азиаты - мы, -
С раскосыми и жадными очами!
Мощным фактором, повлиявшим на формирование русского архетипа, явилась суровая природа
Восточно-Европейской равнины с её монотонным ландшафтом и небольшим по численности
населением. Данный фактор в истории России П.Я. Чаадаев назвал «причиной нашего умственного
бессилия», а историк С.М. Соловьев наказанием «истории - мачехи».
Для удобства анализа
географический фактор
можно разделить следующим образом:
1)
пространственный
2)
природно-климатический
3)
геополитический
1)
Пространственный фактор
, именно
«степной простор»
с точки зрения все того же
Федотова, сильнее всего определил характер России. «Бескрайность пространства, легкость
передвижения, отсутствие межей естественно воспитывали
любовь к воле
, в смысле отсутствия
внутренней дисциплины самоограничения; неспособность удовлетвориться законченными
формулами, метафизическую тоску по бесконечному. Все это основные черты русской культуры
новейшего времени»
3
.
Русский человек на протяжении веков мог уйти от любых законов, затеряться в бескрайных
просторах. Причем надо отличать понятия « воля» и «свобода». Для западной культуры характерна
любовь к свободе, а для нашей культуры – любовь к воле. Свобода – это ограниченная законом воля.
Воля – это ни чем не ограниченная свобода.
По мысли культуролога В. Н. Топорова, в Европе со времен Ренессанса существовало
представление о цивилизации как о победе культуры над пространством, придавшей ему
оформленность и смысл. В России
пространства оказались слишком огромны
, чтобы быть
побежденными (к примеру, плотность населения Франции в ХШ в. была примерно в 20 раз выше,
чем во Владимиро-Суздальском княжестве) и потому
служили препятствием для материального
и
духовного развития
страны. У нас от мысли до мысли – пятьсот верст, иронизировал П.А.
Вяземский. Не случайно именно в России зародился феномен странников. Если по поводу духовного
развития суждения Топорова не бесспорны, то замедленность материального развития России
признается как учеными мужами, так и в народной среде. Бескрайние просторы способствовали
экстенсивному способу производства и освоения пространства
. Более того, невозможность
разом, в одинаковой степени, освоить всю территорию, что ведет к
асинхронности развития
.
Данная асинхронность явно прослеживается и в наше время. Достаточно сравнить Москву и
типичную деревню.
Кроме того, большие пространства – это большая протяженность границ, а значит
потребность в военной мощи, чтобы их защитить. Поэтому государства с большой территорией
всегда тяготеют к
авторитарной, даже деспотической власти
– только она в условиях отсутствия
современных средств коммуникации, кажется, способна и организовать, и защитить большие
пространства. Отсюда российский государственный пиетет, этатизм, отожествляющий власть и
авторитет, патернализм как самоограничение потребности политической свободы и чувства
политической ответственности.
2
Федотов Г. Судьба нашей духовной культуры // 1991. № 18 .С.38-43.
3
Федотов Г. «Судьба нашей духовной культуры» // 1991. № 18 .С.38-43.