Упрощенная HTML-версия
134
Становление
русской
круглой скульптуры
было связано с именем
Бартоломео Карло
Растрелли
(1675 - 1744). Выходец из Флоренции, приглашенный Петром в Россию в 1716 г.,
создал целую галерею барочных скульптурных портретов виднейших деятелей эпохи: бюст и конная
статуя Петра (установленная около Инженерного замка в Петербурге), бюст А. Д. Меншикова, статуя
Анны Иоанновны с арапчонком.
Бюст Петра
в исполнении Растрелли – типичное произведение
барокко
. Об этом
говорит динамичность композиции, винтообразный разворот торса, нарядность и акцент на
множественности фактур. Искусно передана мягкость развевающихся волос и кружев жабо, фактура
металлических лат и муаровой ленты. Динамизм линий подчёркивает энергичность императора.
Вдохновенная откинутая голова передает образ подлинного героизма и величия, большой
внутренней силы. В этом бюсте воплотился не только образ личности, но и образ целой эпохи.
Бронзовая статуя Анны Иоанновны
с арапчонком
– наиболее выразительный и
исторически точный образ императрицы. Почти ювелирная отделка поверхности бронзы, пышность
костюма, обилие украшений придают произведению исключительную нарядность. Вместе с тем
мастер передает остро индивидуальную выразительность застывшего, грозного, с крупными
грубыми чертами лица Анны. Динамичная фигурка арапчонка (привычный атрибут придворной
жизни XVIII века) подчёркивает статичность, «окаменелость» её фигуры. В образе императрицы
слились воедино азиатский деспотизм, варварская грубость и западноевропейская изощрённость
придворной роскоши. Мастеру удалось передать и общие черты эпохи, и индивидуальные
характеристики.
Вторая половина века явилась периодом расцвета русской скульптуры
.
Классициз
м
способствовал дальнейшему развитию в ней темы героической античности и гражданского пафоса.
На смену популярным в петровское время Нептуну и Вакху приходят Прометей, Поликрат, Марсий,
Геркулес, Александр Македонский и герои гомеровского эпоса. Русские скульпторы стремились
воплотить в мужских образах черты героической личности, а в женских – прекрасный идеал
гармонии и совершенства. Это прослеживается как в монументальной, архитектурно-декоративной,
так и в станковой пластике.
В отличие от барокко архитектурно-декоративная пластика в классицизме имеет
строгие правила расположения на фасаде
. В основном она находится в центральной части,
главном портике, боковых ризалитах или венчает здание на фоне неба.
Если барочная скульптура
вливается в архитектуру, то классическая скульптура живёт сама по себе, подчиняясь лишь
гармонии деления частей фасада.
В интерьере скульптура располагается преимущественно на
парадной лестнице, в вестибюле, в анфиладе парадных зал. В станковой пластике идёт поиск
обобщённо-прекрасного, сопровождающийся стремлением
постичь человеческий характер,
передать его многогранность.
В целом скульптура
второй половины XVIII века
представляет собой
совмещение
барокко и классицизма
. Это справедливо по отношению к творчеству и Козловского, и Гордеева, и
Прокофьева, и др. Только
на рубеже XVIII ─ XIX веков
Щедрин и Мартос выдают
образцы чистого
классицизма
. В силу большей, чем в живописи условности художественного языка скульптуры
отвлечённые идеалы Просвещения нашли именно в этом виде искусства наиболее полное
воплощение. В тоже время для русских мастеров античность никогда не была единственным и
главным объектом изучения и подражания. Более того, в русском классицизме нет безусловного
приоритета разума над чувством. Эмоциональность образов всегда напоминает о живой связи с
барокко. Кроме того, в основе всех классицистических произведений русской скульптуры лежит
внимательное изучение натуры.
Наивысшие достижения в этой области связаны с творчеством
Федора Ивановича
Шубина
(1740–1805). Окончив блестяще Академию художеств, он посетил Францию, Италию и
вернулся оттуда уже зрелым мастером. Шубин работал в основном в жанре портрета. Одно из самых
лучших произведений скульптора -
бюст князя А. М. Голицына
. Шубину удалось создать сложный,
многогранный образ князя: умного и скептичного, утончённого и несколько усталого, слегка
надменного и благодушно насмешливого. Конкретность облика не помешала скульптору передать в
нём типаж целого поколения русских аристократов екатерининского времени.