Упрощенная HTML-версия
111
остеопороза. Так, считается, что риск остеопороза выше у женщин с низкой
массой тела (менее 57 кг) в связи со сниженным содержанием жировой ткани,
в которой имеются ферменты, превращающие андрогены в эстрогены
247
.
Корреляционным анализом не выявлено взаимосвязи общепринятых
показателей ожирения - ИМТ и окружности талии - с минеральной
плотностью костной ткани. Взаимосвязь минеральной плотности костной
ткани с другими факторами риска остеопороза – приемом глюкокортикоидов,
переломами в прошлом и др., не анализировались ввиду малой численности
пациенток, имевших эти факторы риска.
Не выявлено зависимости потери костной массы от длительности
эстрогендефицитного состояния. Это согласуется с данными о том, что в
первые годы постменопаузы обусловленные дефицитом эстрогенов потери
костной массы (в среднем около 2-2,5% в год), как правило, не выявляются,
поскольку даже наиболее точный метод костной денситометрии -
двухэнергетическая рентгеновская абсорбциометрия - имеет погрешность
измерения около 1-2%
47
. Поэтому в нашем исследовании были
использованы лабораторные предикторы остеопении в климактерическом
периоде.
Оценка уровня маркеров резорбции и формирования костной ткани,
рекомендованных Международным фондом по исследованию остеопороза
для мониторинга постменопаузального остеопороза [201, 202], выявила
остеопоротические изменения в обмене костной ткани женщин с КС. Уровень
маркера резорбции костной ткани - С-концевых телопептидов коллагена I
типа, у женщин с КС был выше, чем в контрольной группе примерно в 5 раз.
Это сочеталось с повышенным уровнем маркера формирования костной ткани
- остеокальцина, что свидетельствовало о характерной для постменопаузы
повышенной скорости ремоделирования костной ткани. Большее возрастание
уровня С-концевых телопептидов коллагена I типа по сравнению с уровнем
остеокальцина может рассматриваться как индикатор дисбаланса между
процессом резорбции и построения костной ткани. Эти неблагоприятные