Упрощенная HTML-версия
Однако ж, дело было весьма давнее, егда родился на свет Божий тот, ково сегодня за сим столом
вольным, яством и питием богатым, юбиляром кличут. А было то после сечи жаркой, во время бедное,
суровое, аще русской Победой великой осененное, в лето одна тысяча девятьсот сорок седьмого года от
рождества Христова. В Гусеве славном граде земли Кенигсбергской гульливом Валерий, сын Васильев
рожден был, а по фамильи Семченко таковой будет.
Был малец тот Валерий смекалист и шибко грамоте обучен, как есть, умен, да отличен
мудростию не детской. Заметили то родичи мальца нашего Валерия, что ноне вырос в мужа славного,
наукой умудренного, да споспешествовали талантам дитяти свово вниманьем и попечением разным,
хоть бы и трудно время-то было, и голодно паче не скажешь.
И шло отроку нашему, Валерию, сыну Васильеву любое ученье впрок, однако ж врачебное он
выбрал себе рукомесло в йенституте лекарском, славном, омском, благословен за то господь Бог наш
всемилостивый. И стал отрок сей ученье постигать, и было то давно уж.
Сказ второй «О поездке заморской»
Прослышали еностранцы-басурмане заморские, мол, есть в стране далекой советской, отрок-
студент юный – умный, да премудрости медицинской весьма обучен, и позвавши они отрока того себя
показать во славу международну.
И в осень холодну года одна тысяча девятьсот шестьдесят седьмаго от Рождества Христова
наведался юбиляр нонешний, Валерий, сын Васильев, в достопочтимый град Лондон, на Темзе-реке от
века стоящий. Да подивился он всем прелестям заморским, однако ж, помнив сторонушку родимую. Да
помахал он в ответ рукою своею королеве ихней, егда та, моциону держася, мимо в карете проезжала, да
покормил рукою своею сильной воронов-птиц крылатых, аки смоль тёмныя, что службу блюдут охранну
в замке старинном, твердокаменном, что Тауэр зовется. Да Парламент посетил аглицкий, где от
речи-то воздержался, а пошел выступать с реченькою научныя пред еностранцами-басурманами, коих
премного в славном граде Лондоне в год тот собралося. «Молод, да не зелен», – молвили светила научные,
великобританские и прочия, да приметили Валерия, сына Васильева из страны далекой советской, как
пить дать, запомнили русича умного, в науке умелого.
Сказ третий «Защита первой научной степени, 1972»
Ох, много мужей, разумом мудрых, да статью отличных собралось в день тот в году одна
тысяча девятьсот семьдесят втором от Рождества Христова в храме науки русской, медицинской, во
граде Омске богоспасаемом. И задавали мужи те вопросы каверзные юбиляру нонешнему Валерию, сыну
Васильеву. И дивились мужи те ученые, сединами убеленные, молодцу стройному, резво, аки в бурну реку
холодную, пловцом храбрым, шагнувшему в науку многотрудную. И стойко держал юбиляр наш ответ
свой твердый по науке, гистологиею звавшейся. И решили те мужи, разумом мудрые, присвоить молодцу
пригожему степень весьма ученую, кандидатскую, и документ важный о сём, печатью державной
росейской скрепленный, опосля ему даровали, да тотчас за здравие молодца сего и выпили. И зашагал он
дале по тропке многотрудной, колеёю медицинскою.
Сказ четвертый «Испытание через ЦНИЛ»
И диплом державный ему дарован был – грамота, знаньем крепкая. Штука мудреная –
ЦНИЛом зовуща, и трудна наука в ём для тех, кто без должного усердья к ней подходит, без настроя
бодрого, ума пытливого, старания верного. Для отрока ж настырного, и мужа умом зело богатого,
напористого к тому ж, ЦНИЛ – дом родный, и юбиляр наш нонешний – оттуда ж. Вот и корпел
юбиляр сей, Валерий, сын Васильев над микроскопом електронным денно и нощно, да присматривал
зорким оком своим за зверьем мышастым и ушастым, да всяческим иным, весьма полезным для дела
благого, лабораторнаго, дабы наука знаньем прирастала, а не токмо одною Сибирью, о чем мы и без
Михайлы умного, роду архангельского, уж давно ведаем, потому как во славу Божью все здесь живем, и
предки наши отсюдова пошли.