Упрощенная HTML-версия
В соседней избушке действительно горел свет, я заглянул в окно и увидел на кровати
свернувшегося клубком мужика в окровавленной рубашке, больше в доме никого не было.
На двери висел замок. Как оказалось потом, сосед пошел в город, тоже за скорой
помощью…
Я постучал в окно и крикнул: «Слышь, мужик, ключ где?» Пострадавший
отреагировал быстро, но необычно. Он повернулся, поднял с тумбочки у кровати
электроплитку и бросил в окно. Успев отскочить от града стеклянных осколков, я обернулся
к милиционеру:
– Ну что, Володя, мне нужно к пострадавшему….
– Будем ломать, – среагировал милиционер, и через пару минут замок, не выдержав
железного аргумента в виде лома, упал на землю…
Мы вошли в избушку. На стуле, кровати, даже на столе, везде были следы крови…
– Виктор, покажи рану, – обратился я к порезанному.
– А, вот и лепило пожаловал! Да зря только… У меня там перо побывало – просек?
– Просек, – ответил я, поднимая рубашку…Рана выглядела весьма тревожно,
наружного кровотечения уже не было, но почти наверняка оно продолжалось внутрь, а, судя
по облику мужчины, крови он потерял много.
– Обезболивающие, кровоостанавливающие, противошоковые, –
командую
фельдшеру
.
Тот
понимает с полуслова, и все его действия выверены до автоматизма…
У печки стояла Ленка и тихонько всхлипывала, смотрела, как милиционер пишет
протокол, и также вполголоса отвечала на вопросы.
– А дальше что? – резонно спросил пострадавший.
– Дальше в больничку поедем, – ответил я, заклеивая рану…
Одни санки мы нашли прямо в избушке, а вот со вторыми пришлось повозиться, так
как к ним была крепко накрепко привязана фляга, на них возили воду… Помощь милиции
была очень кстати – флягу отломали от санок, а санки
прямо в доме
связали между собой,
почти под рост Виктора. Мы укутали пострадавшего в окровавленное одеяло,
а когда
разорванной на полосы наволочкой привязывали его к санкам, в дверях появился хозяин
избушки:
– Вашу мать…Вы чё, козлы, творите? Санки мне сломали! Перепачкали тут все! Бельё
порвали!... Монолог прервался сразу, как только к расстроенному соседу повернулся
милиционер.
– Может помочь чем? – осведомился сосед и попятился в сенцы.
Дальше была дорога. Мы с Володей взялись за веревку и потащили поезд из двух
санок, груженный пострадавшим, к реке. Спускаться с берега было трудно, больной громко
стонал, иногда витиевато матерился. Но главные трудности начались уже на льду – наши
следы замело, и пришлось прокладывать новую тропку, то есть идти вслепую. Под
наметенным снегом были торосы, санки качало и подбрасывало в разные стороны…
– Быстрее надо бы – лед трещит как-то подозрительно!.. – это я кричал милиционеру,
пытаясь перекричать ветер.
Милиционер
согласно кивал головой, но быстрее не получалось… Уже к середине реки
по спине
текли
ручейки пота, а когда мы начали карабкаться на берег, хотелось только
одного – лечь на санки рядом с больным и ни о чем не думать… Из машины выскочил
заждавшийся водитель, помог затащить санки. Нырнув в теплую кабину, я сунул руки под
мышки и скомандовал: «Трогай!»
В приемнике нас встречали вызванные по рации реаниматолог и хирург. Доложив им
об обстоятельствах травмы и об оказанной помощи, я нагнулся к раненому и спросил:
– Виктор, фамилию свою скажи!