Упрощенная HTML-версия
Роды – всегда событие с удивительной тайной и долгими ча-
сами томительного ожидания. Передо мной была молодая жен-
щина, стонущая в родовых муках вторые сутки. Приглашенная
женщина с соседнего разъезда, родившая трех детей, признала
свое бессилие, оправдываясь тем, что «дите стало поперек живо-
та». Подавленная, сидела я у постели роженицы и понимала, что
узкий таз противится появлению новой жизни. Минута уходила
за минутой. Нужно было решиться на вмешательство с помощью
щипцов. По селектору позвонила в больницу, чтобы с проходя-
щим поездом прислали щипцы, мать молодой женщины и муж
пытались удержать от вмешательства с неизменным предложени-
ем: «А может еще подождать?» Ждать больше уже было нельзя.
Смазывая вазелином ложки щипцов, я лихорадочно вспоминала
иллюстрации пособий по акушерству, описания технических
приемов. За время обучения в институте один раз из-за спин сту-
дентов я видела наложение щипцов. В то время, когда я училась
(30-е годы), экзамен по акушерству можно было сдать при усло-
вии, если проведешь 15 родов, сделаешь 5 абортов под контролем
ассистента. Так что практические навыки имелись, но были ми-
нимальными.
Наложение щипцов – это операция, и мне ее нужно сделать в
первый раз. Я опасалась, что неверно определила положение ре-
бенка, боялась повредить это существо, которое должно было по-
явиться на свет с моей помощью. У меня темнело в глазах от
страха перед кровотечением, коллапсом, травмами, и я уже виде-
ла перед собой новорожденного раненным и деформированным.
Ближайшим минутам суждено было стать решающими для двух
жизней. От этих минут зависело и мое будущее, а также некото-
рых из окружающих меня людей. Я видела перед собой мать и
отца, лица которых были воплощением безропотного и молчали-
вого горя.
Стоны, тишина, духота. И, наконец, после многократного
напряжения моих мышц и моих нервов, после того, как мне каза-
лось, что щипцы не только извлекают плод, но и выворачивают
многострадальное чрево матери, головка новорожденного пока-
залась на свет. Ребенок, которого я приняла на свои руки, был без
единой царапины и громко закричал. Я полюбила младенца,
словно это была моя собственная дочь. И назвали ее моим име-