Упрощенная HTML-версия
на место. Началась проработка на всех уровнях: мамаши, няньки,
сестры, дежурный врач – все меня совестили и увещевали. На
следующее утро на обход пришла Валентина Павловна: «У нас
здесь не тюрьма, – строго сказала она и добавила сдержанным
голосом, – не хочешь быть здоровым, воля твоя, скажи маме, и
мы выпишем тебя». На душе у меня скребли кошки, но я почув-
ствовал силу правоты в ее словах. После обеда Валентина Пав-
ловна снова зашла в палату и повела меня в лабораторию на пер-
вом этаже: «Вот вам помощник, он толковый мальчик», – пред-
ставила она меня заведующей лабораторией.
На первых порах мне поручили переливать мочу из баночек в
пробирки, определять цвет и прозрачность, измерять плотность.
Все данные я записывал в толстую книгу и каждому анализу
приписывал номер. Я сразу же вырос в собственных глазах. Вре-
мя побежало, и незаметно подошел срок законной выписки. Так
благодаря глубокому пониманию детской психики, незаурядному
педагогическому чутью и просто соучастию и человечности Ва-
лентина Павловна помогла мне преодолеть один из трудных эпи-
зодов подросткового возраста. С тех пор имя Валентины Павлов-
ны стало для меня синонимом талантливости, интеллигентности
и доброты.
Но жизнь полна неожиданностей. В 1977 году я с женой от-
правился в круиз по Дунаю. Вместе с нами оказались и Валенти-
на Павловна с Нонной Константиновной Талызиной – доцентом
кафедры детских болезней. Наше знакомство возобновилось.
Путь по Дунаю был для Валентины Павловны посещением давно
знакомых мест, пройденных военными дорогами. В Братиславу
мы прибыли вечером, но Валентина Павловна уверенно повела
нас по узким, темным переулкам, показывая католические косте-
лы и лютеранские кирхи, поясняя особенности архитектуры, и
незаметно вывела на торговую улицу. Магазины были закрыты,
но витрины ярко светились, хорошо представляя выставленный
товар. Валентина Павловна очень любила часы, настенные и
настольные, и мы долго стояли у витрины часов, обсуждая их до-
стоинства. В Будапеште она рассказала мне, что освобождение
этого города было тяжелым и кровавым – по Дунаю несколько
дней плыли трупы, а вода была красная от крови.