Упрощенная HTML-версия
82
ность практической медицины. Во всяком случае, этот способ ле-
чения соответствует
прочной и сознательной русской медицин-
ской традиции
.
Согласно этой традиции, Деятельность врача есть дело
слу-
жения
, а не дело дохода; а в обхождении с больными это есть
не
обобщающее, а индивидуализирующее
рассмотрение; и в диагнозе
– мы призваны не к отвлеченной «конструкции» болезни, а к
со-
зерцанию ее своеобразия.
Врачебная присяга, которую приносили
все русские врачи и которою мы все обязаны русскому Правосла-
вию, произносилась у нас с полной и благоговейною серьезностью
(даже и неверующими людьми): врач обязывался к самоотвержен-
ному служению; он обещал быть человеколюбивым и готовым к
оказанию деятельной помощи всякого звания людям, болезнями
одержимым; он обязывался безотказно являться на зов и по сове-
сти помогать каждому страдающему; а XIII том Свода законов
вводил его гонорар в скромную меру и ставил его под контроль.
Но этим еще не сказано самое важное, главное, – то, что молча-
ливо предполагалось как несомненное. Именно –
любовь
. Служение
врача есть служение
любви
и
сострадания
; он призван любовно об-
ходиться с больным. Если этого нет, то нет главного двигателя, нет
«души»
и
«сердца»
. Тогда все вырождается и врачебная практика
становится отвлеченным «подведением» больного под абстрактные
понятия
болезни
(morbus) и
лекарства
(medicamentum). Но на самом
деле пациент совсем не есть отвлеченное понятие, состоящее из аб-
страктных симптомов: он есть
живое существо, душевно-духовное и
страдающее
; он совсем
индивидуален
по своему телесно-
душевному составу и совсем
своеобразен
по своей болезни. Именно
таким должен врач
увидеть
его, постигнуть и лечить. Именно к это-
му зовет нас наша врачебная совесть. Именно таким мы должны по-
любить его, как
страдающего и зовущего брата
.
Я всегда чувствую, что если пациент мне противен и вызыва-
ет во мне не сострадание, а отвращение, то мне не удается
вчув-
ствоваться
в его личность и я не могу лечить его как следует.
Это отвращение я непременно должен преодолеть. Я должен
по-
чувствовать
моего пациента, мне надо добраться до него и
при-
нять его в себя
. Мне надо, так сказать, взять его за руку, войти с
ним вместе в его «жизненный дом» и вызвать в нем
творческий,
целительный подъем сил
. Но если мне это удалось, то вот – я уже