Упрощенная HTML-версия
плодов тамариска и слюногона, одной части чистотела, цветков гранатника, шафрана, двух
частей желтых миробаланов и сухой розы, по полчасти бобов, нашатыря, морской пены,
четверти части камфоры.
Используют также цветки гранатника с железной окалиной. Этой смесью натирают
десну, а затем полощут рот настоем морского лука на уксусе или уксусом, в котором
варились листья оливкового дерева.
Хорошим средством является такое – взять в равных частях квасцов, извести галлов,
мышьяка, растереть, а затем получившимся порошком натирать десну.
При язвах полезным бывает и прижигание, после которого применяют примочку из
галлов с тремя частями мирры».
В зависимости от причин болезни (их классифицировали исходя из существовавших
верований: колдовство другого человека, вселение некой демонической сущности, бытовые
поражения и пр.) древними врачевателями использовались молитва (в библейской традиции),
заговоры-обращения и заговоры-заклинания (в языческих культурах), а также
соответствующие лечебные средства, знания о которых передавались из поколения в
поколения, а также приобретались опытным путем. Следует здесь уточнить, что в библейской
традиции болезнь воспринималась как образ греха, чем и объясняется разница в подходах к
лечению, приготовлению и использованию лечебных средств. (Этимон слова greхъ в
старославянском языке выражал «жжение совести», что соответствует библейскому
значению «терзание души, вследствие: вражды против Бога; преступления против Его
закона». Возможно, это понятие было привнесено выходцами из Палестины в архаичную
культуру древней Эллады, что проявилось в древнегреческой традиции, сравнивающей
болезнь с войной, боль выступала признаком состояния, характеризующимся отсутствием
целостности, обусловленной какой-либо причиной. Гомер использовал для этого слова
άμαρτία, άμάρτημα «ошибка, вина, проступок» для обозначения «потери цели», когда воин не
в состоянии был поразить врага своим копьем, спустя несколько столетий, Фукидид этим
словом обозначал потерю верного пути, как в прямом, так и в переносном смысле, имея в
виду жизненный путь.) Если люди знали и верили в Единого Бога, Творца всего видимого и
невидимого мира, то они и действовали в соответствии с этой верой, исследуя растительный,
животный и неорганическй мир для рационального выделения из него лекарственных
средств. Тогда как люди, поклоняющиеся творению (звездам, планетам, деревьям, огню, воде
и пр.) и обожествляя его, наделяли источники лекарственных средств некой мистической
силой, что наблюдается и поныне.
Это явление, нашедшее отражение в народном языке, известно под именем «Панацеи»,
когда вдруг появляется какое-либо «новое» лекарство «от всего». Панацея или Панакея была,
в соответствии с древнегреческой мифологией, дочерью Асклепия – бога врачебного
искусства и
сына Аполлона (египетского Тота-Гермеса), врача богов. Сыновья и дочери
Асклепия олицетворяли различные аспекты врачебного искусства – лекарственное лечение
(Панакея), хирургию (Махаон), исцеление от внутренних болезней (Подалирий), магическое
врачевание (Телесфор) и профилактическую медицину (Гигея и Огле). Все они, согласно
мифам, обучались медицине у своего отца
Асклепия. Считается, что прообразом бога-
целителя Асклепия, культ которого сложился в VII в. до н.э., был царь Фессалии и
прославленный врачеватель Асклепий. Он жил во время Троянской войны (XII в. до н.э.), о
нем и его сыновьях, героях-военачальниках и искусных врачах, упоминает Гомер в «Илиаде».
Махаон и Подалирий: «славные оба врачи, Асклепия мудрые дети». Махаон, «бессмертным
подобный», был военным хирургом, который смог сначала вынуть из раны стрелу, хотя
«заостренные зубья обратно ее не пускали», а потом вылечить рану: «Стоит многих людей
один врачеватель искусный: Вырежет он и стрелу, и рану присыплет лекарством».