Стр. 245 - 2

245
существовании неприязненного отношения со стороны коллег, придерживающихся
устоявшегося мнения авторитетов и забывающих, что когда-то эти авторитеты сами были
первооткрывателями ранее неизвестного и чаще всего проходили тот же путь непризнания
современников, среди которых находились все же здравые, размышляющие люди,
поддерживающие и продолжавшие дело того, кто решился исследовать тайну творения. Прав
был Оскар Уайльд, когда сказал: «Не будучи гением – он не имел врагов». Но время
расставляло все на свои места: тот, у кого хватало смелости и мужества преодолевать общее
«нельзя» и продолжать следовать по выбранному направлению, вносил свой вклад в
развитие науки и получал уже посмертное признание. Так было с предшественником
Везалия Парацельсом, с его современником Н. Коперником и многими другими. После
смерти А. Везалия вышли хвалебные эпиграммы, например:
Кто бы ни делал, вскрывая, сечение органов тела,
Выше Везалия быть в этом никто не сумел:
Изображеньями он и искусство само возвеличил
Прежде, чем сам отошел по сокровенным путям.
Врач и поэт Юлий Ронконий написал в 1640 году, много лет спустя после смерти
Везалия, в его честь такие строки:
Только тобою, Везалий, славна анатомия ныне:
Школы Италии все пред тобою в долгу.
Ты ж не в долгу перед актовым залом, в том зале сидящий;
Вера и авторитет не привлекают тебя.
И на пути на твоем во святые места и обратно
Ломит бесчестье тебя вздыбленной моря волной.
Разве не так вот земля и волна нападают на доблесть,
И не хватает ей сил в неопасных местах?!
Горе! Себе лишь себя, как награду, доблесть приносит,
Сводов не хочет земных, свод подпирая небес.
В предисловии к русскому переводу с латинского языка (пер. Н.Т. Соколова в
редакции В. Терновского) учебника А. Везалия «Эпитоме» В. Терновский пишет: «Имя
Андрея Везалия – это стяг, объединяющий морфологов всех стран и наций в дружную семью
исследователей. Его методы и исследовательские приемы живы и творчески дееспособны и в
наши дни, и все его научное наследие для нас священно».
«Эпитоме» Везалий создавал практически одновременно со своей капитальной
анатомией человека «De humani corporis fabrica lidri septem» («О строении человеческого
тела в семи книгах»), поэтому и назвал пособие «Эпитоме», т.е. «Извлечение», в посвящении
которого он пишет: «Анатомия – основа и начало всего искусства врачевания; и как глубоко
необходима нам, имеющим влияние на медицину, знание человеческих органов; каждый из
нас вполне подтверждает, что во врачевании болезней это знание также достойно
претендовать на первое место, чтобы указывать надлежащее употребление лекарственных
средств». А в предисловии к основному труду Везалий сравнивает «Излечение» с
пешеходной тропинкой, идущей рядом с широкой дорогой – «большой книгой» об анатомии
человека.
В «Эпитоме» были включены двенадцать таблиц, гравированных на деревянных
досках и знакомящих читателя со строением тела мужчины и женщины, скелета, мышц,
нервов, вен и артерий. На гравюрах было помечено имя художника.
Для удобства изучающих анатомию эти гравюры в некоторых своих частях надо
было вырезывать, с тем чтобы затем накладывать их на изображения тела и скелета.
Гравюры имеют высоту 42,5 см, что составляет одну четвертую натурального размера тела.
Что касается текста, то распределение глав «Эпитоме» таково: первая глава «О
костях и хрящах, или о тех частях, которые дают телу опору»; вторая глава «О связках
костей и хрящей, а также о мышцах как орудиях произвольного движения»; третья глава «Об