Упрощенная HTML-версия
Александр Борисович как никто другой умел подбирать кадровый со
став, определять, на что каждый их них способен, какое дело можно по
ручить одному и какое - другому.
Оперировал Александр Борисович только плановых больных, как пра
вило, один раз в неделю. Собран был до предела, разговаривал мало.
Ошибки ассистенту не прощались...
Вспоминаю один курьёзный случай. Профессор взял меня - врача, име
ющего 2 года стажа на роль ассистента больной с наличием миомы матки
больших размеров, которой предстояла надшеечная ампутация матки. На
этом этапе своей врачебной деятельности я уже дежурила первым ответ
ственным дежурным врачом и владела необходимой хирургической тех
никой типичных операций (кесарево сечение, трубная беременность, ки
ста яичника и т.д.), но ассистировать профессору на плановой операции
(операции имели показательный характер), когда в операционной при
сутствовали все ведущие и опытные врачи клиники, это было более, чем
ответственно. Поэтому можно представить, что творилось в моём серд
це. Операция началась в 10-00 и проходила слаженно, с блеском. Шаг за
шагом продвигался хирург вглубь операционного поля, удаляя опухоль.
Наконец, операция закончена, тщательный гемостаз и профессор, объяс
няя все особенности хирургического вмешательства, покидает операци
онную. Послойное ушивание передней брюшной стенки и перитониза-
ция поручается ассистенту. Я принимаюсь с большой ответственностью
за порученный этап операции. Ушила брюшину, мышечный слой, апо
невроз и приступила к ушиванию передней брюшной стенки. И когда я
начала ушивать подкожную клетчатку (больная тучная, её вес составлял
92 кг), сломалась игла. Пришлось доложить профессору, что возникло
осложнение. И тут Александр Борисович устроил мне разнос (что было
оправданно), так как блестяще проведённая операция непредвиденно за
тягивалась). Профессор начал делать поперечные разрезы подкожной клет
чатки, а игла «ушла» куда-то в толщу и количество разрезов увеличилось
до 9. У меня невольно покатились слёзы через марлевую маску и попада
ли в операционную рану. Александр Борисович это увидел, совершенно
сдержанно сказал: «Успокойтесь, вот и игла нашлась». Шеф успокоился,
игла извлечена. Операционную рану я ушила, всё пошло в своём рабочем
русле. Послеоперационный период у пациентки протекал без осложне
ний. И все шутили надо мной, что у меня слёзы стерильные. Заживление
было первичным натяжением. Больная выписалась, ушла здоровой.
Интересы пациентки А.Б. Гиллерсон ставил прежде всего. Если кто-
либо не сделает того, что нужно, допустит ошибку по незнанию - Алек
сандр Борисович это прощал, но сурово поступал, кто проявлял забывчи
вость, нерадивость и лень. А.Б. Гиллерсон был тонким психологом и по
нимал, что воздействовать на человека нужно не только «сильными» сред
100